Неточные совпадения
Левин чувствовал, что брат Николай в душе своей, в самой
основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть
хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
— Что делать-с! Отец меня ждет; нельзя мне больше мешкать. Впрочем, вы можете прочесть «Pelouse et Frémy, Notions générales de Chimie»; [Пелуз и Фреми. Общие
основы химии (фр.).] книга
хорошая и написана ясно. Вы в ней найдете все, что нужно.
— Война — явление исторически неизбежное, — докторально начал он, сняв очки и протирая стекла платком. — Война свидетельствует о количественном и качественном росте народа. В
основе войны лежит конкуренция. Каждый из вас хочет жить
лучше, чем он живет, так же и каждое государство, каждый народ…
Девушки, из которых образовалась
основа мастерской, были выбраны осмотрительно, были
хорошие швеи, были прямо заинтересованы в успехе работы; потому, натуральным образом, работа шла очень успешно.
Французы взяли за
основу и впитали в себя разрушительный принцип революции, а философы взяли за
основу картезианское сомнение, которое по сути своей не
лучше скептицизма…
Таким образом, мы можем повторить наше заключение: комедиею «Не в свои сани не садись» Островский намеренно, или ненамеренно, или даже против воли показал нам, что пока существуют самодурные условия в самой
основе жизни, до тех пор самые добрые и благородные личности ничего
хорошего не в состоянии сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже целого общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей.
От балагана
Основы вид на всю поляну был еще
лучше, чем с берега.
Основа понял неловкое положение старика Горбатого и пригласил его сесть к столу и расспрашивал его обо всем, как
хороший знакомый…
Одно только смущает меня, милая тетенька. Многие думают, что вопрос о пользе «отвода глаз» есть вопрос более чем сомнительный и что каркать о потрясении
основ, когда мы отлично знаем, что последние как нельзя
лучше ограждены, — просто бессовестно. А другие идут еще дальше и прямо говорят, что еще во сто крат бессовестнее, ради торжества заведомой лжи, производить переполох, за которым нельзя распознать ни подлинных очертаний жизни, ни ее действительных запросов и стремлений.
Между тунгусским шаманом и европейским управляющим церковью — прелатом или (взяв для примера простых людей) между совершенно грубым, чувственным вогулом, который поутру кладет себе на голову лапу медвежьей шкуры, приговаривая молитву: не убий меня, и утонченным пуританином и индепендентом в Коннектикуте, хотя и есть разница в приемах, нет разницы в
основах их веры, так как они оба принадлежат к одному и тому же разряду людей, которые полагают свое служение богу не в том, чтобы становиться
лучше, а в вере или в исполнении известных произвольных постановлений.
Высокая этика чести, ставшая общедворянской, благородной вообще, полагает, что
лучше обидеть, чем быть обиженным, что
лучше нанести оскорбление, чем потерпеть оскорбление, она кладет в свою
основу то нравственное правило, что всякое оскорбление чести должно смываться кровью, и она всегда думает, что унижает человека не то, что исходит от него, а то, что входит в него.
Я мог бы быть очень полезен ей моей театральной опытностью, но я не мог дать ей того, что составляет
основу и тайну таланта. На светское амплуа из нее выработалась бы
хорошая полезность.
Во-первых, потому, что, освободившись от этой лжи, люди должны будут понять, что драма, не имеющая в своей
основе религиозного начала, есть не только не важное,
хорошее дело, как это думают теперь, но самое пошлое и презренное дело.
Женская эмансипация, конечно, является симптомом кризиса рода, надлома в поле, и она
лучше лицемерного принуждения в старой семье, но в ней нет нового человека и новой жизни,
основы ее ветхи.
И, желая доказать самой себе, что она еще
хорошая жена и мать, что порча еще не коснулась тех ее «
основ», о которых она говорила Ильину, Софья Петровна побежала в кухню и раскричалась там на кухарку за то, что та не собирала еще на стол для Андрея Ильича.
— Ничего еще не решено и не кончено… — начал Ильин. — Вы мне словно из прописи читаете: «люблю и уважаю мужа… семейные
основы…» Всё это я и без вас знаю и могу сказать вам больше. Искренно и честно говорю вам, что это мое поведение я считаю преступным и безнравственным. Чего, кажется, больше? Но к чему говорить то, что уже всем известно? Вместо того, чтобы кормить соловья жалкими словами, вы бы
лучше научили меня: что мне делать?