Неточные совпадения
Проходя назад по широкому коридору (было время обеда, и камеры были отперты) между одетыми
в светло-желтые халаты, короткие, широкие
штаны и коты людьми, жадно смотревшими на него, Нехлюдов испытывал странные чувства — и сострадания к тем людям, которые сидели, и ужаса и недоумения перед теми, кто посадили и держат их тут, и почему-то стыда за себя, за то, что он спокойно рассматривает это.
Ходил он
в деревне по будням
в широком синем затрапезном сюртуке,
в серых нанковых
штанах и
в туфлях на босу ногу.
На новогоднем балу важно выступает под руку с супругой банкир Поляков
в белых
штанах и мундире штатского генерала благотворительного общества. Про него
ходил такой анекдот...
— Когда я
в первый раз без посторонней помощи
прошел по комнате нашего дома, то моя добрая мать, обращаясь к моему почтенному отцу, сказала следующее: „Не правда ли, мой добрый Карл, что наш Фриц с нынешнего дня достоин носить
штаны?“ И с тех пор я расстаюсь с этой одеждой только на ночь.
Мальчик без
штанов. У нас, брат, без правила ни на шаг. Скучно тебе — правило; весело — опять правило. Сел — правило, встал — правило. Задуматься, слово молвить — нельзя без правила. У нас, брат, даже прыщик и тот должен почесаться прежде, нежели вскочит. И
в конце всякого правила или поронцы, или
в холодную. Вот и я без
штанов, по правилу,
хожу. А тебе
в штанах небось лучше?
— Слушайте-ка, — сказал я, улучив минуту, когда он
проходил мимо меня, — помните, между Бромбергом и Берлином,
в какой-то немецкой деревне, я вас без
штанов видел?
Земля обрабатывалась небрежно и давала скудную жатву, обыватели жили, как дикие,
в тесных и смрадных логовищах, а немецкие мальчики
ходили без
штанов.
С окончанием войны пьяный угар
прошел и наступило веселое похмелье конца пятидесятых годов.
В это время Париж уже перестал быть светочем мира и сделался сокровищницей женских обнаженностей и съестных приманок. Нечего было ждать оттуда, кроме модного покроя
штанов, а следовательно, не об чем было и вопрошать. Приходилось искать пищи около себя… И вот тогда-то именно и было положено основание той"благородной тоске", о которой я столько раз упоминал
в предыдущих очерках.
Никто особенно рад не был, встретив на бульваре штабс-капитана Михайлова, исключая, мóжет быть, его полка капитана Обжогова и прапорщика Сусликова, которые с горячностью пожали ему руку, но первый был
в верблюжьих
штанах, без перчаток,
в обтрепанной шинели и с таким красным вспотевшим лицом, а второй кричал так громко и развязно, что совестно было
ходить с ними, особенно перед офицерами
в белых перчатках, из которых с одним — с адъютантом — штабс-капитан Михайлов кланялся, а с другим — штаб-офицером — мог бы кланяться, потому что два раза встречал его у общего знакомого.
— Что ж, — перебила меня она, — тем и лучше, что у тебя простая жена; а где и на муже и на жене на обоих
штаны надеты, там не бывать проку. Наилучшее дело, если баба
в своей женской исподничке
ходит, и ты вот ей за то на исподницы от меня это и отвези. Бабы любят подарки, а я дарить люблю. Бери же и поезжай с богом.
Пахали землю,
ходили в белых и серых свитах, с синими или красными поясами,
штаны носили широкие, шапки бараньи.
Хорунжий откланялся, пожал руку Оленину и вышел. Покуда собирался Оленин, он слышал повелительный и толковый голос хорунжего, отдававшего приказания домашним. А через несколько минут Оленин видел, как хорунжий
в засученных до колен
штанах и
в оборванном бешмете, с сетью на плече
прошел мимо его окна.
Старик казак с засученными
штанами и раскрытою седою грудью, возвращаясь с рыбной ловли, несет через плечо
в сапетке еще бьющихся серебристых шамаек и, чтоб ближе
пройти, лезет через проломанный забор соседа и отдирает от забора зацепившийся зипун.
Коренастый,
в розовой ситцевой рубахе, он
ходил, засунув руки
в карманы широких суконных
штанов, заправленных
в блестящие сапоги с мелким набором.
В карманах у него всегда побрякивали деньги. Его круглая голова уже начинала лысеть со лба, но на ней ещё много было кудрявых русых волос, и он молодецки встряхивал ими. Илья не любил его и раньше, но теперь это чувство возросло у мальчика. Он знал, что Петруха не любит деда Еремея, и слышал, как буфетчик однажды учил дядю Терентия...
Так без пальто и
проходил Изорин весь сезон, появляясь
в своем заграничном плаще, ночью служившем ему одеялом, и
в поношенной уже чесучовой паре, которую часто отдавал
в стирку, а пока стирали,
ходил на репетиции, эффектно задрапировавшись
в тот же плащ. Наконец Григорьев сам привез ему от портного казинетовые
штаны и пиджак.
Самого князя не было
в это время дома, но камердинер его показал барону приготовленное для него помещение, которым тот остался очень доволен: оно выходило
в сад; перед глазами было много зелени, цветов. Часа
в два, наконец, явился князь домой; услыхав о приезде гостя, он прямо
прошел к нему. Барон перед тем только разложился с своим измявшимся от дороги гардеробом. Войдя к нему, князь не утерпел и ахнул. Он увидел по крайней мере до сорока цветных
штанов барона.
Парадный подрясник бережно вешался
в уголок, а дома старик
ходил попросту: пестрядинные
штаны, запрятанные за голенища громадных мужицких сапог, рубаха из грубой китайской выбойки кирпичного цвета, с черными горошинками, а поверх — короткая курточка из толстого крестьянского сукна или из шкурки молодого оленя.
Хозяин и кучер были похожи. И тот и другой ничего не боялись и никого не любили кроме себя, и за это все любили их. Феофан
ходил в красной рубахе и плисовых
штанах и поддевке. Я любил, когда он, бывало,
в праздник, напомаженный,
в поддевке, зайдет
в конюшню и крикнет: «Ну, животина, забыла!» и толконет рукояткой вилок меня по ляжке, но никогда не больно, а только для шутки. Я тотчас же понимал шутку и, прикладывая ухо, щелкал зубами.
В то время как наиболее даже отставшая часть пролетариата — пекаря —
ходили в пиджаках, когда
в Москве редкостью был френч — старомодный костюм, оставленный окончательно
в конце 1924 года, на вошедшем была кожаная двубортная куртка, зеленые
штаны, на ногах обмотки и штиблеты, а на боку огромный старой конструкции пистолет «маузер»
в желтой битой кобуре.
В качестве войска я держался на некотором расстоянии от Дюрока, а он
прошел к середине двора и остановился, оглядываясь. На камне у одного порога сидел человек, чиня бочонок; женщина развешивала белье. У помойной ямы тужился, кряхтя, мальчик лет шести, — увидев нас, он встал и мрачно натянул
штаны.
В самом деле, Морозов приобрёл сходство с большой собакой, которая выучилась
ходить на задних лапах; сожжённая кожа на голове его, должно быть, полопалась, он иногда обёртывал голову, как чалмой, купальным, мохнатым полотенцем Татьяны, которое дал ему Митя; огромная голова, придавив Захара, сделала его ниже ростом; шагал он важно, как толстый помощник исправника Экке, большие пальцы держал за поясом отрёпанных солдатских
штанов и, пошевеливая остальными пальцами, как рыба плавниками, покрикивал...
Мы
проходили перед ним, как были с похода,
в тех же грязных белых рубахах и
штанах,
в тех же побуревших и запыленных сапогах, с теми же безобразно навьюченными ранцами, сухарными сумками и бутылками на веревочках.
Дня за два перед этой беседой
в крендельную явился Бубенчик, гладко остриженный, чистенький, весь прозрачный, как его глаза, еще более прояснившиеся
в больнице. Пестрое личико похудело, нос вздернулся еще выше, мальчик мечтательно улыбался и
ходил по мастерским какими-то особенными шагами, точно собираясь соскочить с земли. Боялся испачкать новую рубаху и, видимо, конфузясь своих чистых рук, все прятал их
в карманы
штанов из чертовой кожи — новых же.
Все видели у него и мундир с воротом, и ретузы, и сапоги с кисточкой, а этот как
ходил с почтою, так и оставался
в полосатом тиковом бешмете с крючками,
в желтых нанковых
штанах и
в простой крестьянской шапке, а на зиму имел овчинный нагольный тулуп и ничего иного не заводил, да и не мог завести на 2 руб.
Я с большим любопытством смотрел на его узенькие, нежнопепельного цвета брюки, и невольно, сравнив их с сильно вытянутыми на коленях
штанами учителя математики, а также и с толстыми, сосископодобными ногами учителя немецкого языка, я тут же убедился, что одна только французская нация достойна носить узенькие панталоны, тогда как прочему человечеству решительно следует
ходить в шароварах.
Губернатор давно закончил прием, собирается ехать к себе на дачу и ждет чиновника особых поручений Козлова, который поехал кое за какими покупками для губернаторши. Он сидит
в кабинете за бумагами, но не работает и думает. Потом встает и, заложив руки
в карманы черных с красными лампасами
штанов, закинув седую голову назад,
ходит по комнате крупными, твердыми, военными шагами. Останавливается у окна и, слегка растопырив большие, толстые пальцы, внушительно и громко говорит...
Оборванный, босой мужчина
в широких
штанах прятался
в углублении калитки, молча и внимательно следя за мною взглядом; я невольно выпрямился и,
проходя, сжал
в руке палку.