Неточные совпадения
Заметив, что Владимир скрылся,
Онегин, скукой вновь гоним,
Близ Ольги в думу погрузился,
Довольный мщением своим.
За ним и Оленька зевала,
Глазами Ленского искала,
И бесконечный котильон
Ее томил, как тяжкий сон.
Но кончен он. Идут за ужин.
Постели стелют; для гостей
Ночлег отводят от сеней
До самой девичьи. Всем нужен
Покойный сон. Онегин мой
Один
уехал спать домой.
—
Уехали, — сказал Дерсу
довольным тоном и махнул рукой в сторону шума.
— Куда ж он мог
уехать? — спросила Катрин, тоже, как заметно,
довольная этой новостью.
Откупщик после того недолго просидел и, попросив только Аггея Никитича непременно бывать на его балах,
уехал, весьма
довольный успехом своего посещения; а Аггей Никитич поспешил отправиться к пани Вибель, чтобы передать ей неправильно стяжанные им с откупа деньги, каковые он выложил перед пани полною суммою. Та, увидев столько денег, пришла в удивление и восторг и, не помня, что делает, вскрикнула...
Николя Оглоблин, самодовольно сознававший в душе, что это он вытурил княгиню за границу, и очень этим
довольный, вздумал было, по своей неудержимой болтливости, рассказывать, что княгиня сама
уехала с обожателем своим за границу; но ему никто не верил, и некоторые дамы, обидевшись за княгиню, прямо объяснили Николя, что его после этого в дом принимать нельзя, если он позволяет себе так клеветать на подобную безукоризненную женщину.
Евгений застал мать радостной,
довольной. Она устраивала всё в доме и сама собиралась
уехать, как только он привезет молодую жену. Евгений уговаривал ее оставаться. И вопрос оставался нерешенным. Вечером, по обыкновению, после чая Марья Павловна делала пасьян. Евгений сидел, помогая ей. Это было время самых задушевных разговоров. Окончив один пасьян и не начиная новый, Марья Павловна взглянула на Евгения и, несколько заминаясь, начала так...
Через час приехали на станцию. Сторож с бляхой и кучер внесли мои чемоданы в дамскую комнату. Кучер Никанор с заткнутою за пояс полой, в валенках, весь мокрый от снега и
довольный, что я
уезжаю, улыбнулся мне дружелюбно и сказал...
Наконец, недели через две, маленький отец Петр походил в последний раз вокруг дач и, к великому счастью Грохольского,
уехал. Он нагулялся и
уехал ужасно
довольным… Грохольский и Лиза опять зажили по-старому. Грохольский опять заблагословлял свою судьбу… Но недолго продолжалось его счастье… Явилась новая беда, горшая отца Петра.
— Ваше высокоблагородие, народ беспокоится… — заговорил Лошадин, улыбаясь наивно, во всё лицо, и видимо
довольный, что наконец увидел тех, кого так долго ждал. — Народ очень беспокоится, ребята плачут… Думали, ваше благородие, что вы опять в город
уехали. Явите божескую милость, благодетели наши…
Контролеры
уехали. Главный врач и смотритель ходили
довольные и веселые. Младший Брук корчился от зависти, худел и задумывался.
Он отсутствовал недолго, в половине декабря он
уехал и вернулся к Рождеству, совершенно
довольный всем найденным.
Князь встал. Чиновник сел за письменный стол, написал требуемые сведения и стал прощаться. Он
уехал,
довольный поднесенным ему князем денежным подарком.
Он проводил ее из кабинета до приемной, где и продолжался прием. Ирена Станиславовна
уехала из дворца,
довольная искусно разыгранной комедией.
До позднего вечера просидел он у невесты и
уехал совершенно
довольный и спокойный.