Неточные совпадения
— Вы не можете представить себе, что такое письма
солдат в деревню, письма деревни на фронт, — говорил он вполголоса, как бы сообщая секрет. Слушал его профессор-зоолог,
угрюмый человек, смотревший на Елену хмурясь и с явным недоумением, точно он затруднялся определить ее место среди животных. Были еще двое знакомых Самгину — лысый, чистенький старичок, с орденом и длинной поповской фамилией, и пышная томная дама, актриса театра Суворина.
Неудачные поездки на фронт создали в нем глухое,
угрюмое раздражение против бородатых
солдат, плотников, евреев.
Они производили впечатление
угрюмой покорности судьбе, а бабы, которых полиция оттирала за шпалеры
солдат, по временам то тяжко вздыхали, то принимались голосить.
Это был исправительный
солдат Черевин, человек лет пятидесяти,
угрюмый педант, холодный резонер и дурак с самолюбием.
Перебранка, насмешки, упреки и увещевания — всё вдруг затихает, над толпой проносится какое-то новое, словно примиряющее людей веяние, — забастовщики смотрят
угрюмее и, в то же время, сдвигаются плотнее, в толпе раздаются возгласы: —
Солдаты!
Она выпрямлялась, ждала, но патруль проходил мимо, не решаясь или брезгуя поднять руку на нее; вооруженные люди обходили ее, как труп, а она оставалась во тьме и снова тихо, одиноко шла куда-то, переходя из улицы в улицу, немая и черная, точно воплощение несчастий города, а вокруг, преследуя ее, жалобно ползали печальные звуки: стоны, плач, молитвы и
угрюмый говор
солдат, потерявших надежду на победу.
Титов этот — мужчина высокий,
угрюмый, стриженый, как
солдат, с большими усами и бритой бородой.
— Известно, жалко, — сказал старый
солдат, который, с
угрюмым видом, облокотясь на ружье, стоял подле меня. — Ничего не боится: как же этак можно! — прибавил он, пристально глядя на раненого. — Глуп еще — вот и поплатился.
— Испортит, — отвечал из-под паруса
угрюмым басом Архип, большой человек, чрезвычайно похожий на отставного
солдата.
Солдаты видели постоянно пирующих в их госпитале генералов и понимали, как бессмысленно ждать от них заступничества. И ходили они, —
угрюмые, молчаливые, вечно какие-то взъерошенные, и на них было тяжело смотреть.
А жили
солдаты в палатках. Они сильно мерзли по ночам, ходили с
угрюмыми, застуженными лицами. У кого были деньги, те отправлялись в Маймакай и покупали себе китайские ватные одеяла. Но спрос на одеяла был громадный, и цена их доходила до восьми рублей.
И
солдаты, с понуренными головами, напирали. И следом шли, шли все новые, — однообразные, серые,
угрюмые, как будто стадо овец.
Солдаты, хмурые и
угрюмые, молча расходились.
В третьем часу ночи в черной мгле озера загудел протяжный свисток, ледокол «Байкал» подошел к берегу. По бесконечной платформе мы пошли вдоль рельсов к пристани. Было холодно. Возле шпал тянулась выстроенная попарно «малиновая команда». Обвешанные мешками, с винтовками к ноге,
солдаты неподвижно стояли с
угрюмыми, сосредоточенными лицами; слышался незнакомый, гортанный говор.
Совсем рассвело. Над тусклым озером бежали тяжелые, свинцовые тучи. От пристани мы перешли на станцию. По путям, угрожающе посвистывая, маневрировали паровозы. Было ужасно холодно. Ноги стыли. Обогреться было негде.
Солдаты стояли и сидели, прижавшись друг к другу, с теми же
угрюмыми, ушедшими в себя, готовыми на муку лицами.
Дымились костры,
солдаты кипятили воду для чая и грели консервы. От врачей султановского госпиталя мы узнали, что они со времени выхода из Мозысани тоже не работали и стояли, свернувшись, к югу от Мукдена. Но их, конечно, штаб корпуса не забыл известить об отступлении. Султанов, желтый, осунувшийся и
угрюмый, сидел на складном стуле, и Новицкая клала сахар в его кофе.
В сумраке темнели неподвижные фигуры
солдат. Понуренные головы в папахах прислонились к холодным штыкам, лица были
угрюмые и ушедшие в себя, со скрытыми, неведомыми думами. Неподвижно лежал труп Беспалова. За изгибом люнета, невидно для Резцова, протяжно охал новый раненый.
Резцов, скорчившись, сидел в углу окопа и старался не смотреть на Беспалова, которому нельзя было помочь.
Солдаты теперь молча сидели, стиснув зубы, — озябшие,
угрюмые и ушедшие в себя. И никто не смотрел на Беспалова. А Беспалов, одинокий в своих муках, все хрипел и метался; белые Крупинки прыгали по вздувшемуся лицу, и было это лицо странного, темно-прозрачного цвета, как намокший снег.