Неточные совпадения
Как ни горько было теперь княгине
видеть несчастие старшей
дочери Долли, сбиравшейся оставить мужа, волнение о решавшейся судьбе меньшой
дочери поглощало все ее чувства.
А княгиня
видела, что
дочь её впадает в крайность, что она и говорила ей.
Но главное общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с
дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства
видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
Сначала княгиня замечала только, что Кити находится под сильным влиянием своего engouement, как она называла, к госпоже Шталь и в особенности к Вареньке. Она
видела, что Кити не только подражает Вареньке в её деятельности, но невольно подражает ей в её манере ходить, говорить и мигать глазами. Но потом княгиня заметила, что в
дочери, независимо от этого очарования, совершается какой-то серьезный душевный переворот.
Она
видела, что
дочь уже влюблена в него, но утешала себя тем, что он честный человек и потому не сделает этого.
— Ани? (так звала она
дочь свою Анну) Здорова. Очень поправилась. Ты хочешь
видеть ее? Пойдем, я тебе покажу ее. Ужасно много было хлопот, — начала она рассказывать, — с нянями. У нас Итальянка была кормилицей. Хорошая, но так глупа! Мы ее хотели отправить, но девочка так привыкла к ней, что всё еще держим.
— Это Сорокина с
дочерью заезжала и привезла мне деньги и бумаги от maman. Я вчера не мог получить. Как твоя голова, лучше? — сказал он спокойно, не желая
видеть и понимать мрачного и торжественного выражения ее лица.
Видите, я не должна бы была вам всего этого говорить, но я полагаюсь на ваше сердце, на вашу честь; вспомните, у меня одна
дочь… одна…
Вот он раз и дождался у дороги, версты три за аулом; старик возвращался из напрасных поисков за
дочерью; уздени его отстали, — это было в сумерки, — он ехал задумчиво шагом, как вдруг Казбич, будто кошка, нырнул из-за куста, прыг сзади его на лошадь, ударом кинжала свалил его наземь, схватил поводья — и был таков; некоторые уздени все это
видели с пригорка; они бросились догонять, только не догнали.
— Да увезти губернаторскую дочку. Я, признаюсь, ждал этого, ей-богу, ждал! В первый раз, как только
увидел вас вместе на бале, ну уж, думаю себе, Чичиков, верно, недаром… Впрочем, напрасно ты сделал такой выбор, я ничего в ней не нахожу хорошего. А есть одна, родственница Бикусова, сестры его
дочь, так вот уж девушка! можно сказать: чудо коленкор!
Вижу, что ты иное творенье Бога, нежели все мы, и далеки пред тобою все другие боярские жены и дочери-девы.
Катерина Ивановна нарочно положила теперь пригласить эту даму и ее
дочь, которых «ноги она будто бы не стоила», тем более что до сих пор, при случайных встречах, та высокомерно отвертывалась, — так вот, чтобы знала же она, что здесь «благороднее мыслят и чувствуют и приглашают, не помня зла», и чтобы
видели они, что Катерина Ивановна и не в такой доле привыкла жить.
Я деньги отдал вчера вдове, чахоточной и убитой, и не «под предлогом похорон», а прямо на похороны, и не в руки
дочери — девицы, как он пишет, «отъявленного поведения» (и которую я вчера в первый раз в жизни
видел), а именно вдове.
— Так я и думала! Да ведь и я с тобой поехать могу, если тебе надо будет. И Дуня; она тебя любит, она очень любит тебя, и Софья Семеновна, пожалуй, пусть с нами едет, если надо;
видишь, я охотно ее вместо
дочери даже возьму. Нам Дмитрий Прокофьич поможет вместе собраться… но… куда же ты… едешь?
Он, может быть, и рад бы был душой,
Да надобности сам не
вижу я большой
Дочь выдавать ни завтра, ни сегодня...
— Через тридцать лет Пращев с женой,
дочерью и женихом ее сидели ночью в саду своем. Залаяла собака, бросилась в кусты. Пращев — за нею и
видит: стоит в кустах Середа, отдавая ему честь. «Что, Середа, настал день смерти моей?» — «Так точно, ваше благородие!»
— Этого я, изредка,
вижу. Ты что молчишь? — спросила Марина Дуняшу, гладя ее туго причесанные волосы, — Дуняша прижалась к ней, точно подросток
дочь к матери. Марина снова начала допрашивать...
Зато с первого раза,
видя их вместе, можно было решить, что они — тетка и племянница, а не мать и
дочь.
Он заметил только, что этот смотритель не смотрел за своей
дочерью, потому что головка, как он
увидел потом, улыбалась и другим прохожим.
О вероятном прибытии
дочери мой князь еще не знал ничего и предполагал ее возвращение из Москвы разве через неделю. Я же узнал накануне совершенно случайно: проговорилась при мне моей матери Татьяна Павловна, получившая от генеральши письмо. Они хоть и шептались и говорили отдаленными выражениями, но я догадался. Разумеется, не подслушивал: просто не мог не слушать, когда
увидел, что вдруг, при известии о приезде этой женщины, так взволновалась мать. Версилова дома не было.
Вы удивительно успели постареть и подурнеть в эти девять лет, уж простите эту откровенность; впрочем, вам и тогда было уже лет тридцать семь, но я на вас даже загляделся: какие у вас были удивительные волосы, почти совсем черные, с глянцевитым блеском, без малейшей сединки; усы и бакены ювелирской отделки — иначе не умею выразиться; лицо матово-бледное, не такое болезненно бледное, как теперь, а вот как теперь у
дочери вашей, Анны Андреевны, которую я имел честь давеча
видеть; горящие и темные глаза и сверкающие зубы, особенно когда вы смеялись.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова,
дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я
видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
Отец начал наконец подаваться,
видя упорство влюбленной и «фанатизированной» Версиловым
дочери — выражение Крафта.
Представьте, что из шестидесяти тысяч жителей женщин только около семисот. Европеянок, жен,
дочерей консулов и других живущих по торговле лиц немного, и те, как цветы севера, прячутся в тень, а китаянок и индианок еще меньше. Мы
видели в предместьях несколько китайских противных старух; молодых почти ни одной; но зато
видели несколько молодых и довольно красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
— Ей кажется, что всем интересно
видеть ее детей, — сказала мать, улыбаясь на милую бестактность
дочери. — Князю совсем неинтересно.
Как удивилась бы Марья Степановна, если бы
увидела работу
дочери: много прибавилось бы бессонных ночей в ее жизни.
Зятя Гуляев не пожелал
видеть даже перед смертью и простился с ним заочно. Вечером, через несколько часов после приезда Бахарева, он уснул на руках
дочери и Бахарева, чтоб больше не просыпаться.
— Скажу тебе прямо, Надя… Прости старика за откровенность и за то, что он суется не в свои дела. Да ведь ты-то моя, кому же и позаботиться о
дочери, как не отцу?.. Ты вот растишь теперь свою
дочь и пойми, чего бы ты ни сделала, чтобы
видеть ее счастливой.
Подозревала ли она что-нибудь об отношениях
дочери к Привалову, и если подозревала, то как вообще смотрела на связи подобного рода — ничего не было известно, и Агриппина Филипьевна неизменно оставалась все той же Агриппиной Филипьевной, какой Привалов
видел ее в первый раз.
—
Видите, у нас какие известия, — расставила руки мамаша, указывая на
дочерей, — точно облака идут; пройдут облака, и опять наша музыка.
Арбенин али как там… то есть,
видишь, он сладострастник; он до того сладострастник, что я бы и теперь за
дочь мою побоялся аль за жену, если бы к нему исповедоваться пошла.
— Ах, милый, милый Алексей Федорович, тут-то, может быть, самое главное, — вскрикнула госпожа Хохлакова, вдруг заплакав. — Бог
видит, что я вам искренно доверяю Lise, и это ничего, что она вас тайком от матери позвала. Но Ивану Федоровичу, вашему брату, простите меня, я не могу доверить
дочь мою с такою легкостью, хотя и продолжаю считать его за самого рыцарского молодого человека. А представьте, он вдруг и был у Lise, а я этого ничего и не знала.
— Вера, — начал Павел Константиныч, — Михаил Иваныч делает нам честь, просит твоей руки. Мы отвечали, как любящие тебя родители, что принуждать тебя не будем, но что с одной стороны рады. Ты как добрая послушная
дочь, какою мы тебя всегда
видели, положишься на нашу опытность, что мы не смели от бога молить такого жениха. Согласна, Вера?
Тогда ему было лет 50, и это было лет за 20 слишком до того времени, как мы
видим его
дочь, вошедшую в дружбу с Верой Павловною.
Отец рано заметил, что она стала показывать ему предпочтение перед остальными, и, человек дельный, решительный, твердый, тотчас же, как заметил, объяснился с
дочерью: «Друг мой, Катя, за тобою сильно ухаживает Соловцов; остерегайся его: он очень дурной человек, совершенно бездушный человек; ты с ним была бы так несчастна, что я желал бы лучше
видеть тебя умершею, чем его женою, это было бы легче и для меня, и для тебя».
Когда он кончил, то Марья Алексевна
видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей
дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать
дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с
дочерью, не огорчаясь.
Бьюмонт
увидел себя за обедом только втроем со стариком и очень милою, несколько задумчивою блондинкою, его
дочерью.
Видя, что сын ушел, Анна Петровна прекратила обморок. Сын решительно отбивается от рук! В ответ на «запрещаю!» он объясняет, что дом принадлежит ему! — Анна Петровна подумала, подумала, излила свою скорбь старшей горничной, которая в этом случае совершенно разделяла чувства хозяйки по презрению к
дочери управляющего, посоветовалась с нею и послала за управляющим.
Дело было очень трудное, тем больше, что Кирсанов, выслушав резоны Полозова,
увидел, что правда действительно на стороне старика, а не
дочери.
— Жюли, будь хладнокровнее. Это невозможно. Не он, так другой, все равно. Да вот, посмотри, Жан уже думает отбить ее у него, а таких Жанов тысячи, ты знаешь. От всех не убережешь, когда мать хочет торговать
дочерью. Лбом стену не прошибешь, говорим мы, русские. Мы умный народ, Жюли.
Видишь, как спокойно я живу, приняв этот наш русский принцип.
— Нет, — потом проговорил он: — что ж я в самом деле поддался вашему увлечению? Это дело безопасное именно потому, что он так дурен. Она не может этого не
увидеть, только дайте ей время всмотреться спокойно. — Он стал настойчиво развивать Полозову свой план, который высказывал его
дочери еще только как свое предположение, может быть, и не верное, что она сама откажется от любимого человека, если он действительно дурен. Теперь он в этом был совершенно уверен, потому что любимый человек был очень дурен.
Я знаю, что, если один из вас принимает такое дружеское участие в человеке, то этот человек должен быть редкой находкой для матери, желающей
видеть свою
дочь действительно хорошим человеком.
— Счастлив твой бог! — однако не утерпела Марья Алексевна, рванула
дочь за волосы, — только раз, и то слегка. — Ну, пальцем не трону, только завтра чтоб была весела! Ночь спи, дура! Не вздумай плакать. Смотри, если
увижу завтра, что бледна или глаза заплаканы! Спущала до сих пор… не спущу. Не пожалею смазливой-то рожи, уж заодно пропадать будет, так хоть дам себя знать.
Видишь, твоей матери было нужно, чтобы ты была образованная: ведь она брала у тебя деньги, которые ты получала за уроки; ведь она хотела, чтоб ее
дочь поймала богатого зятя ей, а для этого ей было нужно, чтобы ты была образованная.
— Ступай к хозяйке, скажи, что
дочь по твоей воле вышла за этого черта. Скажи: я против жены был. Скажи: нам в угоду сделал, потому что
видел, не было вашего желания. Скажи: моя жена была одна виновата, я вашу волю исполнял. Скажи: я сам их и свел. Понял, что ли?
Лопухов возвратился с Павлом Константинычем, сели; Лопухов попросил ее слушать, пока он доскажет то, что начнет, а ее речь будет впереди, и начал говорить, сильно возвышая голос, когда она пробовала перебивать его, и благополучно довел до конца свою речь, которая состояла в том, что развенчать их нельзя, потому дело со (Сторешниковым — дело пропащее, как вы сами знаете, стало быть, и утруждать себя вам будет напрасно, а впрочем, как хотите: коли лишние деньги есть, то даже советую попробовать; да что, и огорчаться-то не из чего, потому что ведь Верочка никогда не хотела идти за Сторешникова, стало быть, это дело всегда было несбыточное, как вы и сами
видели, Марья Алексевна, а девушку, во всяком случае, надобно отдавать замуж, а это дело вообще убыточное для родителей: надобно приданое, да и свадьба, сама по себе, много денег стоит, а главное, приданое; стало быть, еще надобно вам, Марья Алексевна и Павел Константиныч, благодарить
дочь, что она вышла замуж без всяких убытков для вас!
К тому же самолюбие ее было втайне подстрекаемо темной, романтическою надеждою
увидеть наконец тугиловского помещика у ног
дочери прилучинского кузнеца.
Прошло несколько лет, и обстоятельства привели меня на тот самый тракт, в те самые места. Я вспомнил
дочь старого смотрителя и обрадовался при мысли, что
увижу ее снова. Но, подумал я, старый смотритель, может быть, уже сменен; вероятно, Дуня уже замужем. Мысль о смерти того или другого также мелькнула в уме моем, и я приближался к станции *** с печальным предчувствием.
Сорок лет спустя я
видел то же общество, толпившееся около кафедры одной из аудиторий Московского университета;
дочери дам в чужих каменьях, сыновья людей, не смевших сесть, с страстным сочувствием следили за энергической, глубокой речью Грановского, отвечая взрывами рукоплесканий на каждое слово, глубоко потрясавшее сердца смелостью и благородством.
Когда запой кончился, старуха, по обыкновению, вымылась в бане, потом зашла к
дочери и,
увидев ее опустелую комнату, поняла.