Неточные совпадения
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Идет. Ему коня подводят.
Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь,
Дрожит. Глазами косо водит
И мчится в прахе боевом,
Гордясь могущим седоком.
Особенно же
дрожало у него сердце, и весь как бы сиял он, когда старец выходил к
толпе ожидавших его выхода у врат скита богомольцев из простого народа, нарочно, чтобы видеть старца и благословиться у него, стекавшегося со всей России.
— Какой же ты нетерпеливый, — говорила она ему вполголоса. — Уже и рассердился! Зачем выбрал ты такое время:
толпа народу шатается то и дело по улицам… Я вся
дрожу…
В центре
толпы, растопырив передние ноги и
дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала — белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине.
Как-то рано утром я его видел в
толпе каторжников около рудника: необыкновенно тощий, сутулый, с тусклыми глазами, в старом летнем пальто и в порванных брюках навыпуск, заспанный,
дрожа от утреннего холода, он подошел к смотрителю, который стоял рядом со мной, и, снявши картузик, обнажив свою плешивую голову, стал просить о чем-то.
Казалось, будто удар разразился над
толпою, и каждое сердце
дрожало, как будто он касался его своими быстро бегающими руками. Он давно уже смолк, но
толпа хранила гробовое молчание.
Но капитан уже опомнился и уже не слушал его. В эту минуту появившийся из
толпы Рогожин быстро подхватил под руку Настасью Филипповну и повел ее за собой. С своей стороны, Рогожин казался потрясенным ужасно, был бледен и
дрожал. Уводя Настасью Филипповну, он успел-таки злобно засмеяться в глаза офицеру и с видом торжествующего гостинодворца проговорить...
Мать видела, что лицо у него побледнело и губы
дрожат; она невольно двинулась вперед, расталкивая
толпу. Ей говорили раздраженно...
Тревожно провели нищие эту ночь в ожидании подаяния, в ожидании горсти серебра на каждого. Еще затемно
толпы их хлынули на Рождественский бульвар, но решетчатые железные ворота были заперты. Стучались, просили,
дрожали на морозе, стоя полубосыми ногами на льду тротуара и на снегу мостовой. А народ с каждой минутой прибывал.
В спокойном духе горячась,
Так иногда средь нашей сцены
Плохой питомец Мельпомены,
Внезапным свистом оглушен,
Уж ничего не видит он,
Бледнеет, ролю забывает,
Дрожит, поникнув головой,
И заикаясь умолкает
Перед насмешливой
толпой.
Была одна минута, когда, казалось, город
дрогнул под влиянием того, что происходило около Central park’а… Уезжавшие вагоны заторопились, встречные остановились в нерешимости, перестали вертеться краны, и люди на постройке перестали ползать взад и вперед… Рабочие смотрели с любопытством и сочувствием на
толпу, опрокинувшую полицию и готовую ринуться через площадь на ближайшие здания и улицы.
Слесарята встретили их за городом с
толпою других уличных мальчишек, бежали и гукали. Передонов
дрожал от страха. Варвара ругалась, плевала на мальчишек, казала им кукиши. Гости и шаферы хохотали.
В этой пестрой
толпе много девушек завидовали дикому счастью Нюши, которая подцепила такого жениха, а невеста стояла такая бледная, с опухшими от слез глазами, и венчальная свеча слабо
дрожала в ее руках.
Толпа народа, провожавшая молодых, ежеминутно увеличивалась: старики, женщины и дети выбегали из хижин; на всех лицах изображалось нетерпеливое ожидание; полуодетые, босые ребятишки,
дрожа от страха и холода, забегали вперед и робко посматривали на колдуна, который, приближаясь к дому новобрачных, останавливался на каждом шагу и смотрел внимательно кругом себя, показывая приметное беспокойство.
От этих ужасных слов шарахнулась вся
толпа; у многих волосы стали дыбом, а молодая почти без чувств упала на руки к своему отцу, который трясся и
дрожал, как в злой лихорадке.
Пароход на всех парах шел к городу. От сотрясения его корпуса на столах
дрожали и звенели бутылки, и этот дребезжащий жалобный звук был слышен Фоме яснее всего. Над ним стояла
толпа людей и говорила ему злые и обидные вещи.
Вокруг монахини чёрной
толпой — словно гора рассыпалась и обломками во храме легла. Монастырь богатый, сестёр много, и всё грузные такие, лица толстые, мягкие, белые, как из теста слеплены. Поп служит истово, а сокращённо, и тоже хорошо кормлен, крупный, басистый. Клирошанки на подбор — красавицы, поют дивно. Свечи плачут белыми слезами,
дрожат их огни, жалеючи людей.
Копер скрипел и
дрожал, над головами
толпы поднимались обнаженные, загорелые и волосатые руки, вытягиваясь вместе с веревкой; их мускулы вздувались шишками, но сорокапудовый кусок чугуна взлетал вверх всё на меньшее расстояние, и его удар о дерево звучал всё слабее.
Он, казалось, был не в силах отвести свои горящие глаза от черной, неподвижной, страшно молчаливой
толпы. Его побелевшие губы шептали,
дрожа и дергаясь, какие-то непонятные слова.
Ученики быстро вскочили на ноги, растерянно хватая свои плащи и
дрожа от холода внезапного пробуждения. Сквозь чащу деревьев, озаряя их бегучим огнем факелов, с топотом и шумом, в лязге оружия и хрусте ломающихся веток приближалась
толпа воинов и служителей храма. А с другой стороны прибегали трясущиеся от холода ученики с испуганными, заспанными лицами и, еще не понимая, в чем дело, торопливо спрашивали...
Шут пробирается сквозь
толпу к морю — с удочкой и узелком. Красный колпак его
дрожит от ветра.
Вдруг вся степь всколыхнулась и, охваченная ослепительно голубым светом, расширилась… Одевавшая её мгла
дрогнула и исчезла на момент… Грянул удар грома и, рокоча, покатился над степью, сотрясая и её и небо, по которому теперь быстро летела густая
толпа чёрных туч, утопившая в себе луну.
Скрытая в народной
толпе, всем телом
дрожала она и, взирая на муки сродников, тихо шептала: «Святии мученицы, добре страдавшие, молитеся ко Господу!..» Старообрядцы чуть живую увезли княжну из Питера…
Толпа тотчас же задержала испитого мазурика, который, весь
дрожа и приседая от страху, кидал вокруг себя дикие, молящие взгляды.
Не ответила Дуня, но крепко прижалась к отцу. В то время
толпа напирала, и прямо перед Дуней стал высокий, чуть не в косую сажень армянин… Устремил он на нее тупоумный сладострастный взор и от восторга причмокивал даже губами.
Дрогнула Дуня — слыхала она, что армяне у Макарья молоденьких девушек крадут. Потому и прижалась к отцу. Протеснился Марко Данилыч в сторону, стал у прилавка, где были разложены екатеринбургские вещи.
В девять часов
дрогнул первый звук колокольчика на пороге залы, и вмиг затихла веселая, нестройная
толпа девушек и ребятишек.
— Подай, господи, — дохнула
толпа и начала благодарно креститься и окружать со всех сторон глухонемую девочку, которая
дрожала и искала глазами мачеху.
Милица вместе с тетей Родайкой, отстояв обедню и молебен в соборе, вышла на церковную паперть в тесных рядах
толпы. Её глаза всегда задумчивые, с затаенной в них грустью, сейчас светились радостными огнями, вызванными всеобщим подъемом и воодушевлением. Её губы улыбались. Рука, крепко прижимавшая к себе руку тети Родайки, заметно
дрожала.
Толпа людей рыла за свалками ров, — в него должны были лечь их трупы. Мужчины били в твердую почву кирками, женщины и старики выбрасывали лопатами землю. Лица были землистые, люди
дрожали от утреннего холода и волнения. Вокруг кольцом стояли казаки с наведенными винтовками.
В
толпе, сузившей оставленную аршина в два дорожку, пробежала
дрожь, все подались вперед. Два квартальных прошли скорым шагом, приглашая податься. Головы обнажились.
Все еще
дрожа, он покорно, как в гипнозе, пошел со мною в
толпу… Через минуту, все забыв, Турман жадно слушал несшиеся в
толпу призывы.
— Увы, мне не удалось, народ положительно обезумел… Я не
дрогну, смотря в лицо смерти, но не хочу и умереть бесполезно… Если бы я не удалился,
толпа разорвала бы меня… Что мог я сделать один среди площади, наполненной бунтующей
толпой?
Как раз в это время весь дворец
дрогнул от бешеных криков восторга. Это
толпа народа, с королевскими слугами во главе, собралась на улице славить своего короля.
Внутри тела мелко и часто трепетала невидная снаружи
дрожь, воздух выходил из ноздрей прерывистою струею. И Резцов глубже засовывал руки в мех рукавов. Ползли предательские шорохи, их осторожно душила живая, подстерегающая тишина. Вот сейчас эта тишина вздрогнет, разверзнется, и с ярым воплем из нее ринутся на люнет темные
толпы. Что тогда делать?