Неточные совпадения
Мне хотелось видеть,
тот ли же это добродушный моряк, приведший «Common Wealth» из Бостона в Indian Docks, мечтавший о плавучей
эмиграции, носящейся по океану, [Там же.
С этим связано и
то, что меня более всего мучило в направлениях, сложившихся в
эмиграции за последние два года.
Когда я попал за границу и соприкоснулся с русской
эмиграцией,
то это было одно из самых тяжелых впечатлений моей жизни.
У многочисленных слушателей советской России
того времени я находил более напряженный интерес к вопросам философским и вопросам религиозным, чем впоследствии у молодежи русской
эмиграции.
Во мне вызывает сильное противление
то, что для русской
эмиграции главный вопрос есть вопрос об отношении к советской власти.
Деятельность Религиозно-философской академии открылась моим публичным докладом на
тему о религиозном смысле русской революции, на котором были высказаны некоторые мысли, чуждые
эмиграции.
Так я думал и 25 лет
тому назад и очень расходился с большей частью
эмиграции.
Я почувствовал, что
эмиграция правого уклона терпеть не может свободы и ненавидит большевиков совсем не за
то, что они истребили свободу.
Но вместе с
тем у него не было
того клерикализма и поклонения авторитету иерархии, которые характерны для правых течений русской
эмиграции.
Я остался духовным противником тоталитарного коммунизма как в России, так и на Западе, что не мешало невежественным и маниакальным кругам
эмиграции считать меня если не коммунистом,
то коммюнизаном.
Киев был одним из главных центров социал-демократического движения
того времени, там была подпольная типография, издавалась революционная литература, были сношения с
эмиграцией, с группой Плеханова, Аксельрода и В. Засулич.
Невысокий процент детей старших возрастов среди сахалинских уроженцев объясняется и детскою смертностью и
тем, что в прошлые годы было на острове меньше женщин и потому меньше рождалось детей, но больше всего виновата тут
эмиграция.
Жизнь впроголодь, питание иногда по целым месяцам одною только брюквой, а у достаточных — одною соленою рыбой, низкая температура и сырость убивают детский организм чаще всего медленно, изнуряющим образом, мало-помалу перерождая все его ткани; если бы не
эмиграция,
то через два-три поколения, вероятно, пришлось бы иметь дело в колонии со всеми видами болезней, зависящих от глубокого расстройства питания.
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).]
эмиграции, — и кончила
тем, что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра: перевела на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
— Видите-с. А так как при самых благоприятных обстоятельствах раньше пятидесяти лет, ну тридцати, такую резню не докончишь, потому что ведь не бараны же те-то, пожалуй, и не дадут себя резать, —
то не лучше ли, собравши свой скарб, переселиться куда-нибудь за тихие моря на тихие острова и закрыть там свои глаза безмятежно? Поверьте-с, — постучал он значительно пальцем по столу, — вы только
эмиграцию такою пропагандой вызовете, а более ничего-с!
Никого не удивляет и
то, как либеральная наука доказывает, рядом с признанием равенства, братства, свободы людей, необходимость войска, казней, таможен, цензуры, регламентации проституции, изгнания дешевых работников, запрещений
эмиграции, необходимости и справедливости колонизации, основанной на отравлении, ограблении и уничтожении целых пород людей, называемых дикими, и т. п.
В русской
эмиграции я увидел
то же отвращение к свободе, такое же её отрицание, как и в коммунистической России.
Замечательно, что сужение сознания происходит у угнетенных (рабочих, стран, потерпевших поражение и завоеванных,
эмиграции) и у
тех, кто боится потерять своё привилегированное положение.
Тем и завершилось мое знакомство с нелегальным Лондоном, и я точно не знаю, какую роль столица Великобритании играла для русской
эмиграции в самые последние годы, вплоть до нашей революции.
Тогда (
то есть в самом конце 1865 года) в Женеве уже поселился А.И.Герцен, но
эмиграция (группировавшаяся около него) состояла больше из иностранцев. Молодая генерация русских изгнанников тогда еще не проживала в Женеве, и ее счеты с Герценом относятся к позднейшей эпохе.
В этот перерыв более чем в четверть века Лондон успел сделаться новым центром
эмиграции. Туда направлялись и анархисты, и самые серьезные политические беглецы, как, например,
тот русский революционер, который убил генерала Мезенцева и к году моего приезда в Лондон уже успел приобрести довольно громкое имя в английской публике своими романами из жизни наших бунтарей и заговорщиков.
Эти конгрессы начались только с предыдущего года. Первый был в Женеве. На него я не попал. Они служили тогда как бы отдушинами от наполеоновского режима и сборным пунктом для представителей европейской
эмиграции, в
том числе и русской.
Если в наших тогдашних разговорах он очень мало касался известных русских писателей,
то и об
эмиграции он не распространялся. Он уже имел случай в печати охарактеризовать ее отрицательные качества; с
тех пор он, по крайней мере в Париже, не поддерживал деятельных революционных связей, но следил за всем, что происходило освободительного среди молодежи.
Он сравнительно скоро добился такой известности и такого значительного заработка как писатель на английском языке, что ему не было никакой выгоды перебираться куда-нибудь на материк — в Италию или Швейцарию, где
тем временем самый первый номер русской
эмиграции успел отправиться к праотцам: Михаил Бакунин умер там в конце русского июня 1876 года.
В нашей
эмиграции более чем за полвека не было другого примера
той нежной и глубокой дружбы, какая соединяла таких двух приятелей, как Герцен и Николай Огарев.
В виде вступления я задумал главу, где один из героев романа вспоминает о
том, как он ездил"прощаться"с обломками тогдашней русской
эмиграции во французскую Швейцарию.
К Бакунину он относился с полной симпатией, быть может, больше, чем к другим светилам
эмиграции той эпохи, не исключая и тогдашних западных знаменитостей политического мира: В.Гюго, Кине, немецких эмигрантов — вроде, например, обоих братьев Фохт.
Я стал ему возражать, ставя вопрос так, что, каким бы на оценку тогдашней
эмиграции ни оказался Александр Иванович, все-таки эти господа и он — величины несоизмеримые и можно многое простить ему в личных недостатках за
то, что он сделал для
того движения, без которого и его тогдашние обличители из
эмиграции пребывали бы в обывательском равнодушии к судьбам родины и полной безвестности.
В Петербурге было бы
то же, если еще не хуже, потому что его счеты с нашей
эмиграцией были еще слишком свежи.
Эта парижская
эмиграция была только первая ласточка
того наплыва русских нелегальных, какие наводнили Латинский квартал в Третью республику, в особенности с конца 80-х годов, а потом — после взрыва нашего революционного движения 1905 года.
В
то же время на другом краю губернии пропаганда деятельно работала в стенах Горыгорецкого института. В нем воспитывалось много молодых людей не только уроженцев западного края, но и Царства Польского. Это сосредоточение большого числа польской молодежи обратило на себя особое внимание
эмиграции, и еще задолго до мятежа, около 1858 года, в Горках явилось загадочное лицо, Дымкевич, родом из Вильно, под видом футуруса, т. е. кандидата для поступления в студенты; но в институт он не поступал и жил в Горках.