Неточные совпадения
Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура
с опрокинутым
факелом в руке,
с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые».
Семь часов вечера. Чудинов лежит
в постели; лицо у него
в поту;
в теле чувствуется то озноб, то жар; у изголовья его сидит Анна Ивановна и вяжет чулок.
В полузабытьи ему представляется то светлый дух
с светочем
в руках, то злобная парка
с смердящим
факелом. Это — «ученье», ради которого он оставил родной кров.
Может быть, это еще такой же пароход из старой Европы, на котором люди приехали искать
в этой Америке своего счастья, — и теперь смотрят на огромную статую
с поднятой
рукой,
в которой чуть не под облаками светится
факел…
Матвей посмотрел вперед. А там, возвышаясь над самыми высокими мачтами самых больших кораблей, стояла огромная фигура женщины,
с поднятой
рукой.
В руке у нее был
факел, который она протягивала навстречу тем, кто подходит по заливу из Европы к великой американской земле.
— Gloria, madonna, gloria! [Слава, мадонна, слава! (Итал.).] — тысячью грудей грянула черная толпа, и — мир изменился: всюду
в окнах вспыхнули огни,
в воздухе простерлись
руки с факелами в них, всюду летели золотые искры, горело зеленое, красное, фиолетовое, плавали голуби над головами людей, все лица смотрели вверх, радостно крича...
С левой
руки юноши идет девушка, щелкая по камню деревянными башмаками, закинув, точно слепая, голову
в небо, — там горит большая вечерняя звезда, а ниже ее — красноватая полоса зари, и два тополя врезались
в красное, как незажженные
факелы.
И тотчас же, как-то вдруг, по-сказочному неожиданно — пред глазами развернулась небольшая площадь, а среди нее,
в свете
факелов и бенгальских огней, две фигуры: одна —
в белых длинных одеждах, светловолосая, знакомая фигура Христа, другая —
в голубом хитоне — Иоанн, любимый ученик Иисуса, а вокруг них темные люди
с огнями
в руках, на их лицах южан какая-то одна, всем общая улыбка великой радости, которую они сами вызвали к жизни и — гордятся ею.
В черном фраке
с плерезами, без шляпы на голове, он суетился, размахивал
руками, бил себя по ляжкам, кричал то
в дом, то на улицу,
в направлении тут же стоявших погребальных дрог
с белым катафалком и двух ямских карет, возле которых четыре гарнизонные солдата
в траурных мантиях на старых шинелях и траурных шляпах на сморщенных лицах задумчиво тыкали
в рыхлый снег ручками незажженных
факелов.
Иуда засмеялся и, не обращая более внимания на Петра, пошел дальше, туда, где дымно сверкали
факелы и лязг оружия смешивался
с отчетливым звуком шагов. Двинулся осторожно за ним и Петр, и так почти одновременно вошли они во двор первосвященника и вмешались
в толпу служителей, гревшихся у костров. Хмуро грел над огнем свои костлявые
руки Иуда и слышал, как где-то позади него громко заговорил Петр...
Босая женщина бродила по улицам Александрии
с факелом в одной
руке,
с кувшином
в другой, и восклицала...
У людей Ермака нашелся хворост и огниво.
В руках Миняя появился зажженный
факел,
с которым он и вошел
в отверстие скалы. За ним последовали Ермак Тимофеевич, Иван Иванович и передние казаки.