Неточные совпадения
И ты
Ревнива? Мне ль, в мои ли лета
Искать надменного привета
Самолюбивой
красоты?
И стану ль я, старик
суровый,
Как праздный юноша, вздыхать,
Влачить позорные оковы
И жен притворством искушать?
Не только от мира внешнего, от формы, он настоятельно требовал
красоты, но и на мир нравственный смотрел он не как он есть, в его наружно-дикой,
суровой разладице, не как на початую от рождения мира и неконченую работу, а как на гармоническое целое, как на готовый уже парадный строй созданных им самим идеалов, с доконченными в его уме чувствами и стремлениями, огнем, жизнью и красками.
Чрез неделю после нашего в Москву приезда бывший мой господин влюбился в изрядную лицом девицу, но которая с
красотою телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и
суровое.
И тогда в трескотне насекомых, в подозрительных фигурах и курганах, в голубом небе, в лунном свете, в полете ночной птицы, во всем, что видишь и слышишь, начинают чудиться торжество
красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни; душа дает отклик прекрасной,
суровой родине, и хочется лететь над степью вместе с ночной птицей.
Эти строгие и мрачные суждения, отголоски
суровой древности, раздавались всё громче и наконец дошли до ушей матери Эмилии — Серафины Амато, женщины гордой, сильной и, несмотря на свои пятьдесят лет, до сего дня сохранившей
красоту уроженки гор.
Неестественность положения и колорита,
суровое величие, отрешающее от земли и от земного, намеренное пренебрежение
красотою и изяществом — составляет аскетическое отрицание земной
красоты; образ — не картина: это слабый очерк, намек; но художественная натура итальянцев не могла долго удержаться в пределах символического искусства и, развивая его далее и далее, ко времени Льва X, с своей стороны, вышла из преобразовательного искусства в область чисто художественную.
Пусть на тебя, Бешту
суровый,
Попробуют надеть оковы»,
Так думал каждый; и Бешту
Теперь их мысли понимает,
На русских злобно он взирает,
Иль облаками одевает
Вершин кудрявых
красоту.
При звуках радостных, громовых,
На брань от пристани спеша,
Вступает в царство волн
суровых;
Дуб — тело, ветр — его душа,
Хребет его — в утробе бездны,
Высоки щоглы — в небесах,
Летит на легких парусах,
Отвергнув весла бесполезны;
Как жилы напрягает снасть,
Вмещает силу с быстротою,
И горд своею
красотою,
Над морем восприемлет власть.
Какая мощь в ней, в этой
суровой, мрачной
красоте!..
Понятно поэтому, что поэзия любви не кончается у Толстого на том, на чем обычно кончают ее певцы любви. Где для большинства умирает
красота и начинается скука, проза,
суровый и темный труд жизни, — как раз там у Толстого растет и усиливается светлый трепет жизни и счастья, сияние своеобразной, мало кому доступной
красоты.
На этом участке (между Гобилли и Дынми) Анюй протекает в меридиональном направлении по чрезвычайно узкой и изломанной долине, обставленной высокими горами с остроконечными вершинами. Места эти можно было бы сравнить со Швейцарией, если бы эта
красота не была такой дикой и
суровой.
Оно было величаво-покойно и как-то важно, это недетское лицо, мертвое и прекрасное новой таинственной
красотой. Странно, резко выделялись на изжелта-белом лбу две тонкие, прямые черточки бровей, делавшие строгим, почти
суровым бледное мертвое личико.
Сам дядя, граф Александр Иваныч, нечего греха таить, был
сурового, не совсем любезного характера, но большой поклонник
красоты.
Даже
суровый старик Деев не щунял ее за скудость источников ее слез; и он, возвращаясь с сыновних похорон, прощал невестке земную
красоту ее и, поглядев на нее, проговорил только...
Законам жизни, а не смерти и не поэтического вымысла, как бы ни был он прекрасен, должен подчиняться человек. Да и может ли быть прекрасным вымысел? Разве нет
красоты в
суровой правде жизни, в мощном действии ее непреложных законов, с великим беспристрастием подчиняющих себе как движение небесных светил, так и беспокойное сцепление тех крохотных существ, что именуются людьми!
Небольшие темные, плоские окна с железными решетками естественно завершают это впечатление и всему целому придают характер угрюмой гармоничности,
суровой и мрачной
красоты.