Неточные совпадения
На углу тротуара в коротком модном пальто, с короткою модною шляпой
на бекрень, сияя улыбкой белых зуб между красными губами, веселый, молодой, сияющий,
стоял Степан Аркадьич, решительно и настоятельно кричавший и требовавший
остановки.
Долину реки Мутухе можно считать самым зверовым местом
на побережье моря. Из зарослей леспедецы и орешника то и дело выбегали олени, козули и кабаны. Казаки ахали, волновались, и мне
стоило немалого труда удержать их от стрельбы и бесполезного истребления животных. Часа в 3 дня я подал сигнал к
остановке.
На последнем пункте политическая экономия Федосьи делала
остановку. Бутылка вина
на худой конец
стоила рубль, а где его взять… Мои ресурсы были плохи. Оставалась надежда
на родных, — как было ни тяжело, но мне пришлось просить у них денег. За последние полтора года я не получал «из дома» ни гроша и решился просить помощи, только вынужденный крайностью. Отец и мать, конечно, догадаются, что случилась какая-то беда, но обойти этот роковой вопрос не было никакой возможности.
— Постой-ка, боярышня, — продолжал после небольшой
остановки запорожец. — Да у тебя еще другая кручина, как туман осенний,
на сердце лежит… Я вижу, тебя хотят выдать замуж… за одного большого польского пана… Не горюй, Анастасья Тимофеевна! Этой свадьбы не бывать! Я скажу словца два твоему батюшке, так он не повезет тебя в Москву, а твой жених сюда не приедет: ему скоро будет не до этого.
От сильного и неожиданного толчка Цирельман упал
на спину и опять увидел над собой темное, спокойное небо с дрожащими звездами. Лошади летели нестройным галопом, высоко подбрасывая задами; а Файбиш
стоял в санях и, наклонившись вперед, без
остановки, со всего размаха стегал кнутом. Цирельман обезумел от ужаса. Он вскочил
на колени, судорожно оплел руками ноги Файбиша и вдруг, сам не узнавая своего голоса, закричал пронзительно и отчаянно.
Что в Москве делается, уму непостижимо.
На трамвайных
остановках — вой
стоит. Сегодня, как ехали к Чистым прудам, читал в газете про себя, называют — гениальный человек. Уборную устроили. Просто, а хорошо, в полу дыру провертели. Да и без уборной великолепно. Хочешь —
на Арбате, хочешь — у Страстного.
До Байкала мы ехали медленно, с долгими
остановками. Теперь, по Забайкальской дороге, мы почти все время
стояли.
Стояли по пяти, по шести часов
на каждом разъезде; проедем десять верст, — и опять
стоим часами. Так привыкли
стоять, что, когда вагон начинал колыхаться и грохотать колесами, являлось ощущение чего-то необычного; спохватишься, — уж опять
стоим. Впереди, около станции Карымской, произошло три обвала пути, и дорога оказалась загражденною.
Оно сбылось. Опять
на каждой станции,
на каждом разъезде пошли бесконечные
остановки. Не хватало ни кипятку для людей, ни холодной воды для лошадей, негде было купить хлеба. Люди голодали, лошади
стояли в душных вагонах не поенные… Когда по маршруту мы должны были быть уже в Харбине, мы еще не доехали до Цицикара.