Неточные совпадения
В углу
стоял шкаф с посудой; на стене висел диплом офицерский за стеклом и
в рамке; около него красовались лубочные картинки, представляющие взятие Кистрина и Очакова, [Кистрин (Кюстрин) — русская крепость.
Толстоногий стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопченными бумагами, занимал весь промежуток между двумя окнами; по стенам висели турецкие ружья, нагайки, сабля, две ландкарты, какие-то анатомические рисунки, портрет Гуфеланда, [Гуфеланд Христофор (1762–1836) — немецкий врач, автор широко
в свое время популярной книги «Искусство продления человеческой жизни».] вензель из волос
в черной
рамке и диплом под стеклом; кожаный, кое-где продавленный и разорванный, диван помещался между двумя громадными шкафами из карельской березы; на полках
в беспорядке теснились книги, коробочки, птичьи чучелы, банки, пузырьки;
в одном углу
стояла сломанная электрическая машина.
В окне одно стекло разбито; на столике
стояло маленькое зеркало,
в простой
рамке, с ящиком.
Во входной комнате
стоял биллиард с весьма приличною обстановкой, то есть даже с изображениями скаковых английских лошадей
в черных
рамках по стенам, что, как известно, составляет необходимое украшение всякой биллиардной у холостого человека.
Вход, передняя и зал также подходили к лакею.
В передней помещалась массивная ясневая вешалка и мизерное зеркальце с фольговой лирой
в верху черной
рамки;
в углу
стояла ширма, сверх которой виднелись вбитые
в стенку гвозди и развешанная на них простыня. Зал ничем не изобличал сенаторского жилья.
В нем
стояли только два большие зеркала с хорошими подзеркальниками. Остальное все было грязновато и ветхо, далее была видна гостиная поопрятнее, а еще далее — довольно роскошный женский будуар.
Коль скоро печатное слово не подверглось окончательному задушению, оно не перестанет
стоять живым укором
в виду ненавистничества и, подчинившись случайно всесильному действию его торжества, сохранит свои
рамки нетронутыми.
Здесь имеется
в виду его известная гравюра с картины итальянского художника Рафаэля Санти (1483—1520) «Преображение».] и, наконец, масляная женская головка, весьма двусмысленной работы, но зато совсем уж с томными и закатившимися глазами,
стояли просто без
рамок, примкнутыми на креслах; словом, все показывало учено-художественный беспорядок, как бы свидетельствовавший о громадности материалов, из которых потом вырабатывались разные рубрики журнала.
Длинная, низкая палата вся занята рядом стоек для выдвижных полок, или, вернее,
рамок с полотняным дном, на котором лежит «товар» для просушки. Перед каждыми тремя стойками
стоит неглубокий ящик на ножках
в виде стола. Ящик этот так и называется — стол.
В этих столах лежали большие белые овалы. Это и есть кубики, которые предстояло нам резать.
Вторая комната была вся обита красным сукном;
в правом углу
стоял раззолоченный кивот с иконами,
в богатых серебряных окладах; несколько огромных, обитых жестью сундуков, с приданым и нарядами боярышни, занимали всю левую сторону покоя;
в одном простенке висело четырехугольное зеркало
в узорчатых
рамках и шитое золотом и шелками полотенце.
На дачу Иванова вела лесная тропинка, которую сплошь занесло снегом… Из-за стволов и сугробов кое-где мерцали одинокие огоньки. Несколько минут назад мне пришлось пройти мимо бывшей генеральской дачи, теперь я подходил к бывшей дачке Урмановых. От обеих на меня повеяло холодом и тупой печалью. Я подошел к палисаднику и взглянул
в окно,
в котором видел Урманова. Черные стекла были обведены белой
рамкой снега… Я
стоял, вспоминал и думал…
— Вот за этих мужичков и за ландшафтик возьму беленькую. Живопись-то какая! Просто глаз прошибет; только что получены с биржи; еще лак не высох. Или вот зима, возьмите зиму! Пятнадцать рублей! Одна
рамка чего
стоит. Вон она какая зима! — Тут купец дал легкого щелчка
в полотно, вероятно, чтобы показать всю доброту зимы. — Прикажете связать их вместе и снести за вами? Где изволите жить? Эй, малый, подай веревочку.
Аян не различал ничего этого — он видел, что
в рамке из света и зелени поднялось живое лицо портрета; женщина шагнула к нему, испуганная и бледная. Но
в следующий же момент спокойное удивление выразилось
в ее чертах: привычка владеть собой. Она
стояла прямо, не шевелясь,
в упор рассматривая Аяна серыми большими глазами.
Передо мной портрет
стоить Неодушевленный, но
в рамке; Перед ним свеча горить, Букет торчить И роза
в банке.
В казарме гомон. Четыре длинных, сквозных комнаты еле освещены коптящим красноватым светом четырех жестяных ночников, висящих
в каждом взводе у стены ручкой на гвоздике. Посередине комнат тянутся
в два ряда сплошные нары, покрытые сверху сенниками. Стены выбелены известкой, а снизу выкрашены коричневой масляной краской. Вдоль стен
стоят в длинных деревянных стойках красивыми, стройными рядами ружья; над ними висят
в рамках олеографии и гравюры, изображающие
в грубом, наглядном виде всю солдатскую науку.
Следующая комната, вероятно, служила уборной хозяйки, потому что на столике
стояло в серебряной
рамке кокетливое женское зеркало, с опущенными на него кисейными занавесками; а на другой стороне, что невольно бросилось Иосафу
в глаза, он увидел за ситцевой перегородкой зачем-то двуспальную кровать и даже с двумя изголовьями.
Надежда пообедать
в обществе Франческо Бутронца канула
в воду, когда романист среди
рамок, подрамников, безруких манекенов, мольбертов и стульев, увешанных полинялыми костюмами всех родов и веков, усмотрел своего друга, Франческо Бутронца…Франческо Бутронца,
в шляпе à la Vandic и
в костюме Петра Амьенского,
стоял на табурете, неистово махал муштабелем и гремел.
Прохор вышел. Иван Захарыч снял дорожную куртку и повесил ее
в шкап. Он был франтоват и чистоплотен. Кабинет по отделке совсем не походил на другие комнаты дома: ковер, дорогие обои, огромный письменный стол, триповая мебель, хорошие гравюры
в черных нарядных
рамках. На одной стене висело несколько ружей и кинжалов, с лисьей шкурой посредине.
В глубине алькова
стояла кровать — бронзовая, с голубым атласным одеялом.
Она кончила с шифром Смольный институт, и на письменном столике ее
стоял кабинетный портрет царицы Марии Федоровны
в бордовой плюшевой
рамке, с собственноручною подписью царицы.
Он глядел все на голову Калакуцкого. Сбоку от лампы
стоял овальный портрет
в ореховой
рамке. На темном фоне выступала фигура танцовщицы
в балетном испанском костюме и
в позе с одной вскинутой ногой.
Богачев велел поставить его
в деревянную
рамку и подтянуть петлей за горло так, что тот мог
стоять не иначе, как только на пальцах ног.
У стены, слева от входа,
стояла высокая кровать с толстейшей периной, множеством белоснежных подушек и стеганым голубым шелковым одеялом.
В углу, противоположном переднему, было повешено довольно большое зеркало
в рамке искусной немецкой работы из деревянной мозаики, а под ним
стоял стол, весь закрытый белыми ручниками, с ярко и густо вышитыми концами; несколько таких же ручников были повешены на зеркало.
И тут я его увидел
в жизни первый раз, и, вероятно, с тем, чтобы никогда его не забыть; но так как это видение
стоит того, чтобы передать его
в точности, то я должен обрисовать и
рамку,
в которой оно мне показалось.
Навеки остаться у ее ног хотел бы я, но вот оглядываюсь я назад — черный,
в огненной
рамке заката, неподвижно
стоит он и ждет.