С другой стороны, степь давала богатое степное сырье — сало, кожи, конский волос, гурты курдючных баранов и степных быков, косяки
степных лошадей и целый ряд бухарских товаров.
Что-то такое он представлял себе в езде на
степной лошади дикое, поэтическое, из которого ничего не выходило; но наивность его, в особенности в соединении с его красотой, милою улыбкой и грацией движений, была очень привлекательна. Оттого ли, что натура его была симпатична Левину, или потому, что Левин старался в искупление вчерашнего греха найти в нем всё хорошее, Левину было приятно с ним.
Неточные совпадения
Васеньке чрезвычайно понравилась
степная донская
лошадь на левой пристяжке. Он всё восхищался ею...
Я остановился. Дай, думаю, посмотрю
лошадей известного
степного заводчика г-на Чернобая.
«Здесь продаются разных мастей
лошади, приведенные на Лебедянскую ярмарку с известного
степного завода Анастасея Иваныча Чернобая, тамбовского помещика.
Лошади сии отличных статей; выезжены в совершенстве и кроткого нрава. Господа покупатели благоволят спросить самого Анастасея Иваныча; буде же Анастасей Иваныч в отсутствии, то спросить кучера Назара Кубышкина. Господа покупатели, милости просим почтить старичка!»
Небо сверкало звездами, воздух был наполнен благовонием от засыхающих
степных трав, речка журчала в овраге, костер пылал и ярко освещал наших людей, которые сидели около котла с горячей кашицей, хлебали ее и весело разговаривали между собою;
лошади, припущенные к овсу, также были освещены с одной стороны полосою света…
Для меня опять готовилось новое зрелище; отложили
лошадей, хотели спутать и пустить в поле, но как
степные травы погорели от солнца и завяли, то послали в деревню за свежим сеном и овсом и за всякими съестными припасами.
«Ах ты, змея! — думаю себе, — ах ты, стрепет
степной, аспидский! где ты только могла такая зародиться?» И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой
лошади, родной страстию.
— Что ты? Что ты, братец? — говорил, разводя руками, Петр Михайлыч. — Этакая
лошадь степная! Вот я на тебя недоуздок надену, погоди ты у меня!
Вот еще
степной ужас, особенно опасный в летние жары, когда трава высохла до излома и довольно одной искры, чтобы степь вспыхнула и пламя на десятки верст неслось огненной стеной все сильнее и неотразимее, потому что при пожаре всегда начинается ураган. При первом запахе дыма табуны начинают в тревоге метаться и мчатся очертя голову от огня. Летит и птица. Бежит всякий зверь: и заяц, и волк, и
лошадь — все в общей куче.
Все-таки благодаря разбойным людям монастырской
лошади досталось порядочно. Арефа то и дело погонял ее, пока не доехал до реки Яровой, которую нужно было переезжать вброд. Она здесь разливалась в низких и топких берегах, и место переправы носило старинное название «Калмыцкий брод», потому что здесь переправлялась с испокон веку всякая
степная орда. От Яровой до монастыря было рукой подать, всего верст с шесть. Монастырь забелел уже на свету, и Арефа набожно перекрестился.
Но этого не случилось. На дороге Толстого выросла непреодолимая для него преграда, — и «биография» остановилась.
Степной конь, вольно мчавшийся по равнинам жизни, был насильственно взнуздан и поставлен в конюшню. Помните, как у Флобера: «я истощился, скача на одном месте, как
лошади, которых дрессируют в конюшне: это ломает им ноги». На целых тридцать лет Толстой оказался запертым в такую конюшню.