Неточные совпадения
— А когда мне было лет тринадцать, напротив нас чинили крышу, я сидела у окна, — меня в тот день наказали, — и
мальчишка кровельщик делал мне гримасы. Потом другой кровельщик запел песню,
мальчишка тоже стал петь, и — так хорошо выходило у них. Но вдруг песня кончилась криком, коротеньким таким и резким, тотчас же шлепнулось, как подушка, — это упал на землю
старший кровельщик, а
мальчишка лег животом на железо и распластался, точно не человек, а — рисунок…
Было это уже весной, подходили экзамены, наши вечера и танцы прекратились, потом мы уехали на каникулы в деревню. А когда опять подошла осень и мы стали встречаться, я увидел, что наша непрочная «взаимная симпатия» оказалась односторонней. Задатки этой драмы были даны вперед. Мы были одногодки. Я перешел в пятый класс и оставался по — прежнему «
мальчишкой», а она стала красивым подростком пятнадцати лет, и на нее стали обращать внимание ученики
старших классов и даже взрослые кавалеры.
И
старший рабочий, с рыжей бородой, свалявшейся набок, и с голубыми строгими глазами; и огромный парень, у которого левый глаз затек и от лба до скулы и от носа до виска расплывалось пятно черно-сизого цвета; и
мальчишка с наивным, деревенским лицом, с разинутым ртом, как у птенца, безвольным, мокрым; и старик, который, припоздавши, бежал за артелью смешной козлиной рысью; и их одежды, запачканные известкой, их фартуки и их зубила — все это мелькнуло перед ним неодушевленной вереницей — цветной, пестрой, но мертвой лентой кинематографа.
— Я их обоих знаю. Конно-гвардеец при мне
мальчишка был, только что из школы вышел. Что
старший — ротмистр?
Впереди бежали двумя рядами уличные
мальчишки, и высокий тамбур-мажор [Тамбур-мажор (франц.) —
старший полковой барабанщик.] шагал, отмахивая такт большим жезлом.
Около нее целая детская группа: один у нее лежит на коленах и весело греется;
старшие трое теснятся у теткиных плеч и с жадностью ловят ее каждое слово, а пятый, кудрявый
мальчишка по пятому году, постоянно любит дремать, как котенок, у нее за спиною.
Артамонов
старший был обижен тем, что сын, заботясь о радостях какого-то дрянненького
мальчишки, не позаботился, не сумел внести немножко радости в жизнь отца.
— Пять штук… Один утонул.
Старший, — забавный был
мальчишка! Двое умерли от дифтерита… Одна дочь вышла замуж за какого-то студента и поехала с ним в Сибирь, а другая захотела учиться и умерла в Питере… от чахотки, говорят… Д-да… пять было… как же! Мы, духовенство, плодовитые…
— Почел бы за большую приятность, но никак не могу: мне нужно заехать отсюда в смирительный дом… Очень большая поднялась дороговизна на все припасы… У меня в доме живет и теща, то есть мать моей жены, и дети;
старший особенно подает большие надежды: очень умный
мальчишка, но средств для воспитания совершенно нет никаких…
Иван Михайлович. Ну вас к богу! Мелют, не знают что. Завязать глаза, да бежать! Все раскрыто, развалено, тащут, крадут, никто ничего не работает!
Мальчишки старших учат. Все перебесились. Вот те и прогресс!
— Такой молоденький
мальчишка, а не имеет никакого внимания к
старшим! Драть бы вас!
Двенадцатилетняя Тиночка Руднева влетела, как разрывная бомба, в комнату, где ее
старшие сестры одевались с помощью двух горничных к сегодняшнему вечеру. Взволнованная, запыхавшаяся, с разлетевшимися кудряшками на лбу, вся розовая от быстрого бега, она была в эту минуту похожа на хорошенького
мальчишку.
Дети же у бабы были погудочки — все мал мала меньше:
старшей девочке исполнилось только пять лет, а остальные все меньше, и самый младший
мальчишка был у нее у грудей. Этот уж едва жил — так он извелся, тянувши напрасно иссохшую материну грудь, в которой от голода совсем и молока не было. Очевидно, что грудной ребенок неминуемо должен был скоро умереть голодною смертью, и вот на него-то мать и возымела ужасное намерение, о котором я передам так, как о нем рассказывали в самом народе.
Любу,
старшую из сестер, я любил почтительною, несмеющею любовью: я представлялся себе слишком для нее
мальчишкою.
— Пойди сюда, скверный
мальчишка, я тебе уши надеру, чтобы ты не смел смеяться над
старшими.