Неточные совпадения
«Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков», смиренно и певуче ответил старичок-священник, продолжая перебирать что-то на аналое. И, наполняя всю церковь от окон до сводов, стройно и широко
поднялся, усилился, остановился на мгновение и тихо замер полный аккорд невидимого клира.
— А вот мы ужо с его преподобием… — проговорил Лепешкин,
поднимаясь навстречу подходившему на своих тоненьких ножках Ивану Яковличу. —
Старичку наше почтение…
Игра как раз кончилась, и когда он
поднялся с места, невольно встретился глазами с двумя шептавшимися почтенными
старичками, которые сейчас же замолчали.
Назывался он не в насмешку над заседавшими там
старичками, а потому, что там велась слишком мелкая игра, и играющие, как умные детки, молчали наравне с мундирными портретами по стенам. А чуть кто-нибудь возвышал голос в карточном споре,
поднимались удивленные головы, раздавалось повелительное «тс», и все смолкало.
Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали
подниматься на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький
старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.
Слушавшие
старички тоже принялись упрашивать, и Петр Елисеич очутился в пренеприятном положении. В избе
поднялся страшный гвалт, и никто не хотел больше никого слушать. Теперь Петру Елисеичу приходилось отвечать зараз десятерым, и он только размахивал своим платком.
Вскоре затем актриса и Офонькин попросили позволения встать из-за стола и уехать. Хозяева их не удерживали.
Старичок тоже
поднялся вслед за ними.
Лилось вино. Лились речи, по тогдашнему времени, конечно, совершенно «недозволенные цензурою». Было уютно, хорошо, дружно. Подвыпивший старичок-редактор слушал, моргал глазами, — расчувствовался и со стаканчиком вина
поднялся, чтобы тоже сказать речь. И сказал...
Из-за стола, на котором стояла высокая лампа со стеклянной, молочного цвета подставкой и самодельным абажуром из писчей бумаги,
поднялся старичок-смотритель, прервав какую-то письменную работу. И, сдвинув очки в медной оправе на лоб, меланхолически проговорил...