Неточные совпадения
Постоянным партнером ему служит лакей
Пахом, с которым
старик плутует без всяких стеснений.
Наш поп был полуграмотный, выслужившийся из дьячков; это был домовитый и честный
старик, который
пахал, косил, жал и молотил наряду со всеми крестьянами.
Потом она снова села ко мне на диван, и мы сидели молча, близко прижавшись друг ко другу, до поры, пока не пришли
старики, пропитанные
запахом воска, ладана, торжественно тихие и ласковые.
Лаврецкий вошел в комнату и опустился на стул;
старик остановился перед ним,
запахнув полы своего пестрого, дряхлого халата, ежась и жуя губами.
Даже сидя в коляске,
старик продолжал дичиться и ежиться; но тихий, теплый воздух, легкий ветерок, легкие тени,
запах травы, березовых почек, мирное сиянье безлунного звездного неба, дружный топот и фыркание лошадей — все обаяния дороги, весны, ночи спустились в душу бедного немца, и он сам первый заговорил с Лаврецким.
— Ну,
Паша, ежели я завтра утром не вернусь, так уж ты тово… — наказывал
старик упавшим голосом. — Эх, до чего дожил: вот тебе и господская квартира!
— Батюшки! Батюшки! Русью дух
пахнет, и сам Гуфеланд наш здесь! — закричал знакомый голос, прежде чем Розанов успел снять калоши, и вслед за тем
старик Бахарев обнял Розанова и стал тыкать его в лицо своими прокопченными усищами. — Ай да Дмитрий Петрович! Вот уважил, голубчик, так уважил; пойдемте же к нам наверх. Мы тут, на антресолях.
На этот раз, проходя потихоньку по зале,
Паша заглянул ему в лицо и увидел, что по сморщенным и черным щекам
старика текли слезы.
Вообще
старики нерасчетливо поступают, смешиваясь с молодыми. Увы! как они ни стараются подделаться под молодой тон, а все-таки, под конец, на мораль съедут. Вот я, например, — ну, зачем я это несчастное «Происшествие в Абруццских горах» рассказал? То ли бы дело, если б я провел параллель между Шнейдершей и Жюдик! провел бы весело, умно, с самым тонким
запахом милой безделицы! Как бы я всех оживил! Как бы все это разом встрепенулось, запело, загоготало!
— Вот,
Паша, и
старики стали к тебе за умом ходить.
— Князь!.. — воскликнул
старик со слезами на глазах. — Так я его понимаю: зеленеет теперь поле рожью, стеблями она, матушка, высокая, колосом тучная, васильки цветут, ветерок ими играет,
запах от них разносит, сердце мужичка радуется; но пробежал конь степной, все это стоптал да смял, волок волоком сделал: то и князь в нашем деле, — так я его понимаю.
Залежалым
запахом,
запахом камфары и мускуса несло от всей особы
старика; озабоченная торжественность его осанки поразила бы самого равнодушного зрителя!
— А можно ему у вас пробыть нынче денек? — сказал
старик с такой робкой улыбкой, как будто он очень боялся меня, и все, куда бы я ни подвинулся, оставаясь от меня в таком близком расстоянии, что винный и табачный
запах, которым он весь был пропитан, ни на секунду не переставал мне быть слышен.
— Успокойтесь,
старики. Съезжу в Каир, получу прогонные деньги, сдам Араби-пашу в плен — жаль однокашника, а делать нечего! — и возвращусь.
Как ни крепился добрый
старик, но, ввиду столь единодушного выражения симпатий, не удержался и заплакал. Мы взяли друг друга за руки и поклялись неизменно идти рука в руку, поддерживая и укрепляя друг друга на стезе благонамеренности. И клятва наша была столь искрения, что когда последнее слово ее было произнесено, то комната немедленно наполнилась
запахом скотопригонного двора.
Хаджи-Мурат, оправив на себе пистолет за спиною, подошел к разложенным женщиной подушкам и,
запахивая черкеску, сел на них.
Старик сел против него на свои голые пятки и, закрыв глаза, поднял руки ладонями кверху. Хаджи-Мурат сделал то же. Потом они оба, прочтя молитву, огладили себе руками лица, соединив их в конце бороды.
—
Старики не догадались запастись в Уфе кипучим вином и здоровье новобрачных пили трехлетней, на три ягоды налитой, клубниковкой, густой, как масло, разливающей вокруг себя чудный
запах полевой клубники.
Во всей комнате и особенно около самого
старика воздух был пропитан тем сильным, не неприятным, смешанным
запахом, который сопутствовал
старику.
Лакеи — два уродливые
старика, жившие единственно вину, были в половине с горничными и, сверх того, шили на полгорода козловые башмаки с сильным
запахом.
Ничто уже, по-видимому, не радовало теперь
старика — не радовал даже
запах горячих щей, которые дымились на столе; он отказался от обеда и молча улегся на печку.
Прелесть весеннего утра, невозмутимая тишина окрестности, пение птиц — все это, конечно, мало действовало на Глеба; со всем тем, благодаря, вероятно, ветерку, который
пахнул ему в лицо и освежил разгоряченную его голову, грудь
старика стала дышать свободнее; шаг его сделался тверже, когда он начал спускаться по площадке.
Пантелей ушел на смену и потом опять вернулся, а Егорушка все еще не спал и дрожал всем телом. Что-то давило ему голову и грудь, угнетало его, и он не знал, что это: шепот ли
стариков или тяжелый
запах овчины? От съеденных арбуза и дыни во рту был неприятный, металлический вкус. К тому же еще кусались блохи.
Старик был неаккуратно одет, и на груди, и на коленях у него был сигарный пепел; по-видимому, никто не чистил ему ни сапог, ни платья. Рис в пирожках был недоварен, от скатерти
пахло мылом, прислуга громко стучала ногами. И
старик, и весь этот дом на Пятницкой имели заброшенный вид, и Юлии, которая это чувствовала, стало стыдно за себя и за мужа.
И
старик, по обыкновению, стал хвастать. Между тем прислуга торопливо накрывала в зале на стол и ставила закуски и бутылки с винами. Было поставлено бутылок десять, и одна из них имела вид Эйфелевой башни. Подали полное блюдо горячих пирожков, от которых
пахло вареным рисом и рыбой.
Но вот в воздухе
запахло гнилью, прелым навозом. Илья перестал петь: этот
запах пробудил в нём хорошие воспоминания. Он пришёл к месту городских свалок, к оврагу, где рылся с дедушкой Еремеем. Образ старого тряпичника встал в памяти. Илья оглянулся вокруг, стараясь узнать во тьме то место, где
старик любил отдыхать с ним. Но этого места не было: должно быть, его завалили мусором. Илья вздохнул, чувствуя, что и в его душе тоже что-то завалено мусором…
Голос
старика прерывался, худое лицо было строго, от одежд его
пахло ладаном.
Старик жил в длинной и узкой белой комнате, с потолком, подобным крышке гроба. Против двери тускло светилось широкое окно, в левом углу у входа маленькая печь, по стене налево вытянулась кровать, против неё растопырился продавленный рыжий диван. Крепко
пахло камфорой и сухими травами.
После такой прогулки он угощал Евсея чаем в трактире, где играла музыкальная машина и все знали
старика, относились к нему с боязливым почтением. Усталый Евсей под грохот и вой музыки, окутанный облаком тяжёлых
запахов, впадал в полусонное оцепенение.
Вечером мы были на рауте у председателя общества чающих движения воды, действительного статского советника Стрекозы. Присутствовали почти все
старики, и потому в комнатах господствовал какой-то особенный, старческий
запах. Подавали чай и читали статью, в которой современная русская литература сравнивалась с вавилонскою блудницей. В промежутках, между чаем и чтением, происходил обмен вздохов (то были именно не мысли, а вздохи).
Соленый.
Старик волнуется напрасно. Я позволю себе немного, я только подстрелю его, как вальдшнепа. (Вынимает духи и брызгает на руки.) Вот вылил сегодня целый флакон, а они все
пахнут. Они у меня
пахнут трупом.
— Я рад этому, потому что, рано поутру с росой, мне приятен этот
запах и напоминает много приятного, досадно только, что с трубочкой в зубах
старик всегда раскуражится, что-то вообразит о себе и сядет боком, непременно боком; а мне больно с этой стороны.
И вспомнил царь, как много лет тому назад скончался его отец, и лежал на песке, и уже начал быстро разлагаться. Собаки, привлеченные
запахом падали, уже бродили вокруг него с горящими от голода и жадности глазами. И, как и теперь, спросил его первосвященник, отец Азарии, дряхлый
старик...
А придешь, увидишь эти большие унылые комнаты, эти пестрые штофные мебели, этого приветливого и бездушного
старика в шелковой «дульетке» нараспашку, в белом жабо и белом галстухе, с маншетками на пальцах, с «супсоном» пудры (так выражался его камердинер) на зачесанных назад волосах, захватит тебе дыхание этот душный
запах амбры, и сердце так и упадет.
Г-н Колтовской — высокий, видный
старик с величавою осанкой; от него всегда
пахнет амброй.
День был яркий и почти знойный. В церкви
пахло свежими березками и травою, которою устлан был помост. Бодрый, но хромой
старик Овсянников быстро ковылял по церкви с пучками свечей и с медяками на тарелке. Он весело раскланивался со всеми и, видно, был очень доволен своею распорядительностью.
Назар — хороший
старик; от него всегда так уютно
пахнет черным хлебом и чуть-чуть вином; движения у него неторопливые и мягкие, овес и сено в его дни кажутся вкуснее, и приятно слушать, когда он, убирая лошадь, разговаривает с ней вполголоса с ласковой укоризной и все кряхтит. Но нет в нем чего-то главного, лошадиного, и во время прикидки чувствуется через вожжи, что его руки неуверенны и неточны.
От полковника
пахло каким-то спиртом, потом и скверным табаком, Судя по блеску его глаз, он, должно быть, часто раздражался, и Полканов, воображая его раздражённым, почувствовал отвращение к этому
старику.
— Изо всех щелей их старого дома смотрят жёсткие глаза нищеты, торжествуя победу над этим семейством. В доме, кажется, нет ни копейки денег и никаких запасов; к обеду посылали в деревню за яйцами. Обед без мяса, и поэтому
старик Бенковский говорит о вегетарианстве и о возможности морального перерождения людей на этой почве. У них
пахнет разложением, и все они злые — от голода, должно быть. Я ездила к ним с предложением продать мне клок земли, врезавшийся в мои владения.
— Что, Дедушка, помирать собрался? Пора бы уж,
старик, пора; землей
пахнешь. Тебе, чай, на том свете давно провиант отпускают.
«Ну, мол, известно чего: землю
пашу». Значит, я ей говорю по-своему, по-русски, а
старик якут переводит.
Вид и
запах водки, особенно теперь, когда он перезяб и уморился, сильно смутили Никиту. Он нахмурился и, отряхнув шапку и кафтан от снега, стал против образов и, как бы не видя никого, три раза перекрестился и поклонился образам, потом, обернувшись к хозяину-старику, поклонился сперва ему, потом всем бывшим за столом, потом бабам, стоявшим около печки, и, проговоря: «С праздником», стал раздеваться, не глядя на стол.
От сына шёл горячий
запах пота —
старик оглядел крепкую шею, круглые плечи и ласково расправил сердитые морщины под глазами.
С устатку у него ломило кости и тело обняла разымчивая лень. Надо бы посмотреть, что делает сын, но
старик вытянул ноги, опёрся спиною о стену и, полузакрыв глаза, глубоко вдыхал тёплый воздух, густо насыщенный
запахами смол, трав и навоза.
Из-за шума поезда не слышно слов
старика, но он еще долго бормочет, вздыхает и крякает. Холодный воздух в вагоне становится все гуще и душнее. Острый
запах свежего навоза и свечная гарь делают его таким противным и едким, что у засыпающего Яши начинает чесаться в горле и внутри груди. Он перхает и чихает, а привычный
старик, как ни в чем не бывало, дышит всею грудью и только покрякивает.
А
старик говорит: «У тебя силы недостанет
пахать». А Липунюшка взялся за соху и стал
пахать. Сам
пашет и сам песни поет.
Старик услыхал с поля, кто-то его зовет, пошел к сыну навстречу, пересадил его через кочку и говорит: «Откуда ты, сынок?» А мальчик говорит: «Я, батюшка, в хлопочке вывелся», и подал отцу блинов.
Старик сел завтракать, а мальчик говорит: «Дай, батюшка, я буду
пахать».
А
старик говорит: «У меня там мальчик
пашет, он и песни поет». Барин подошел ближе, услыхал песни и увидал Липунюшку.
Ехал мимо этого поля барин и увидал, что
старик сидит завтракает, а лошадь одна
пашет. Барин вышел из кареты и говорит
старику: «Как это у тебя,
старик, лошадь одна
пашет?»
Жил
старик со старухою. У них не было детей.
Старик поехал в поле
пахать, а старуха осталась дома блины печь. Старуха напекла блинов и говорит...
«Нет, надо будет взять другие меры!.. Непременно другие меры!» — советовал он самому себе. Но какие именно будут эти предполагаемые меры,
старик не определял, и даже будто избегал такого определения: он только как бы утешал и баюкал себя тем, что меры непременно должны быть другими. «Хорошо бы всех этих господ тово… в шею! — показал он выразительным жестом, — чтобы и духом их тут не
пахло! тогда будет отлично… тогда все как нельзя лучше пойдет!.. Да-да, непременно другие меры»…