Неточные совпадения
Действительно, вдали уже свистел паровоз. Через несколько минут
платформа задрожала, и, пыхая сбиваемым книзу от мороза паром, прокатился паровоз
с медленно и мерно нагибающимся и растягивающимся рычагом среднего колеса и
с кланяющимся, обвязанным, заиндевелым машинистом; а за тендером, всё медленнее и более потрясая
платформу, стал
проходить вагон
с багажом и
с визжавшею собакой; наконец, подрагивая пред остановкой, подошли пассажирские вагоны.
В косой вечерней тени кулей, наваленных на
платформе, Вронский в своем длинном пальто и надвинутой шляпе,
с руками в карманах,
ходил, как зверь в клетке, на двадцати шагах быстро поворачиваясь. Сергею Ивановичу, когда он подходил, показалось, что Вронский его видит, но притворяется невидящим. Сергею Ивановичу это было всё равно. Он стоял выше всяких личных счетов
с Вронским.
В это время
прошел кондуктор
с свистком в руке; послышался последний звонок, свисток, и среди провожавших на
платформе и в женском вагоне послышался плач и причитанья.
Около средних ворот,
с ключами в руках,
ходил молодцеватый унтер-офицер Карпенко. Он представлял гораздо более строгого блюстителя порядка, чем его офицер, и нелегко было никому попасть за его пост, так что даже пробежавшую через
платформу собаку он сильно пихнул ногой, проговоря: «Э, черт, бегает тут! Дьявол!» К гауптвахте между тем подъехала карета
с опущенными шторами. Соскочивший
с задка ливрейный лакей сбегал сначала к смотрителю, потом подошел было к унтер-офицеру и проговорил...
Сойдя с поезда, судья Дикинсон тотчас же подозвал единственного дэбльтоунского полисмена и, указав на фигуру Матвея, нерешительно стоявшего на залитой электрическим светом
платформе, сказал...
Некоторые из них бегали по
платформе к кадке
с водой, чтобы напиться, и, встречая офицеров, умеряя шаг, делали свои глупые жесты прикладывания руки ко лбу и
с серьезными лицами, как будто делали что-то не только разумное, но и очень важное,
проходили мимо них, провожая их глазами, и потом еще веселее пускались рысью, топая по доскам
платформы, смеясь и болтая, как это свойственно здоровым, добрым молодым ребятам, переезжающим в веселой компании из одного места в другое.
Трагическое настроение, накатившее на Пепку, сейчас же сменилось удивительным легкомыслием. Он надул грудь, приосанился, закрутил усы, которые в «академии» назывались лучистой теплотой, и даже толкнул меня локтем. По «сумасшедшей»
платформе проходила очень красивая и представительная дама, искавшая кого-то глазами. Пепко млел и изнывал при виде каждой «рельефной» дамы, а тут
с ним сделался чуть не столбняк.
Изо всех собравшихся на станции только один этот человек,
с чахоточной фигурой и лицом старой обезьяны, сохранял свою обычную невозмутимость. Он приехал позднее всех и теперь медленно
ходил взад и вперед по
платформе, засунув руки по локоть в карманы широких, обвисших брюк и пожевывая свою вечную сигару. Его светлые глаза, за которыми чувствовался большой ум ученого и сильная воля авантюриста, как и всегда, неподвижно и равнодушно глядели из-под опухших, усталых век.
На дворе совсем меркло; мимо
платформы торопливо
проходили к домам разные рабочие люди;
прошло несколько девушек, которые
с ужасом и
с любопытством взглядывали на мрачный сундук и на одинокую фигуру Долинского, и вдруг сначала шли удвоенным шагом, а потом бежали, кутая свои головы широкими коричневыми платками и путаясь в длинных юбках платьев.
Откуда-то
прошла большая лохматая собака
с недоглоданною костью и, улегшись, взяла ее между передними лапами. Слышно было, как зубы стукнули о кость и как треснул оторванный лоскут мяса, но вдруг собака потянула чутьем, глянула на черный сундук, быстро вскочила, взвизгнула, зарычала тихонько и со всех ног бросилась в темное поле, оставив свою недоглоданную кость на
платформе.
Заметив, что мои посещения
платформы возбуждают тревогу сторожа и сторожихи, я стал
ходить по окрестностям, но все-таки меня бессознательно тянуло к железной дороге
с лязгающими и громыхающими поездами.
С этим она вышла, и не смевший следовать за нею Жозеф видел из окна, как она быстро, как темный дух, носилась,
ходя взад и вперед по
платформе. Несмотря на то, что на дворе еще стояли первые числа марта и что ночной воздух под Берлином был очень влажен и прохладен, Бодростина обмахивалась платком и жадно впивала в себя холодные струи свежей атмосферы.
— Верно! Я видел: он себе взвалил узелок на плечи, она рядом
с ним. Прямо
с платформы сошли, мимо вокзала.
Прохаживаясь по
платформе, я заметил, что большинство гулявших пассажиров
ходило и стояло только около одного вагона второго класса, и
с таким выражением, как будто в этом вагоне сидел какой-нибудь знаменитый человек. Среди любопытных, которых я встретил около этого вагона, между прочим, находился и мой спутник, артиллерийский офицер, малый умный, теплый и симпатичный, как все,
с кем мы знакомимся в дороге случайно и не надолго.
Я пошел
ходить по
платформе. Стоит что-то вроде барака, я зашел в него. Оказывается, фельдшерский пункт для приемки больных
с санитарных поездов. Дежурит фельдшер и два солдата. Я попросился у них посидеть и обогреться. Но обогреться было трудно, в бараке градусник показывал 3° мороза, отовсюду дуло. Солдат устроил мне из двух скамеек кровать, я постелил бурку, покрылся полушубком. Все-таки было так холодно, что за всю ночь только раза два я забылся на полчаса.
На одной станции
сходил с поезда денщик капитана Т. Капитан Т. вышел на
платформу и, прощаясь, горячо расцеловался
с денщиком. Толпившимся на
платформе солдатам это очень понравилось.
Я
ходил по
платформе с нашим аптекарем. В огромной косматой папахе,
с орлиным носом на худощавом лице, он выглядел не как смирный провизор, а совсем как лихой казак.