Неточные совпадения
— Эх, Маша, Маша! И вы туда же!.. Да, во — первых, я вовсе не пьяница; а во — вторых, знаете ли вы, для чего я пью? Посмотрите-ка вон
на эту
ласточку… Видите, как она смело распоряжается своим маленьким телом, куда хочет, туда его и бросит!.. Вон взвилась, вон ударилась книзу, даже взвизгнула от радости, слышите? Так вот я для чего пью, Маша, чтобы испытать те самые ощущения, которые испытывает эта
ласточка… Швыряй себя, куда хочешь, несись, куда вздумается…»
Каждый день надо было раза два побывать в роще и осведомиться, как сидят
на яйцах грачи; надо было послушать их докучных криков; надо было
посмотреть, как развертываются листья
на сиренях и как выпускают они сизые кисти будущих цветов; как поселяются зорки и малиновки в смородинных и барбарисовых кустах; как муравьиные кучи ожили, зашевелились; как муравьи показались сначала понемногу, а потом высыпали наружу в бесчисленном множестве и принялись за свои работы; как
ласточки начали мелькать и нырять под крыши строений в старые свои гнезда; как клохтала наседка, оберегая крошечных цыпляток, и как коршуны кружились, плавали над ними…
Игумен не отвечал. Он горестно стоял перед Максимом. Неподвижно
смотрели на них мрачные лики угодников. Грешники
на картине Страшного суда жалобно подымали руки к небу, но все молчало. Спокойствие церкви прерывали одни рыдания Максима, щебетанье
ласточек под сводами да изредка полугромкое слово среди тихой молитвы, которую читал про себя игумен.
— Эх, Маша, Маша! И вы туда же! Сестра моя тоже об этом убивается. Да, во-первых, я вовсе не пьяница; а во-вторых, знаете ли вы, для чего я пью? Посмотрите-ка вон
на эту
ласточку… Видите, как она смело распоряжается своим маленьким телом, куда хочет, туда его и бросит! Вон взвилась, вон ударилась книзу, даже взвизгнула от радости, слышите? Так вот я для чего пью, Маша, чтобы испытать те самые ощущения, которые испытывает эта
ласточка… Швыряй себя куда хочешь, несись куда вздумается…
Смотри, как смирно
ласточки сидят
На голове недвижной, а
на гриве
Чирикает веселых пташек ряд...
Раз я стоял
на дворе и
смотрел на гнездо
ласточек под крышей. Обе
ласточки при мне улетели, и гнездо осталось пустое.
Вдруг прилетел табунок
ласточек: все
ласточки подлетали к гнезду — как будто для того, чтоб
посмотреть на воробья, и опять улетали.
Вот он, в темной глубине, — лежит, распластавшись, слепой Хозяин. Серый, плоский, как клещ, только огромный и мягкий. Он лежит
на спине, тянется вверх цепкими щупальцами и
смотрит тупыми, незрячими глазами, как двумя большими мокрицами. И пусть из чащи сада несет росистою свежестью, пусть в небе звенят
ласточки. Он лежит и погаными своими щупальцами скользит по мне, охватывает, присасывается.
Но душа
на все
смотрит как из глубокой черной дыры. Далеко где-то звенят
ласточки. Равнодушно проходят цветы — распускаются, теряют уборы… И сирень уже закоричневела, сморщилась. А я все собирался почувствовать ее. Ну, все равно.
Эти мысли быстрее
ласточки пролетали в голове девушки и болью отзывались в ее сердце. Она быстро отодвинула пяльцы и вышла из рукодельной. Антиповна, сидевшая
на своем наблюдательном посту, пристально
посмотрела ей вслед.