Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»;
на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона;
на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а
на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
— Разумеется, если хотите, оно и приятно; только все же потому, что сердце бьется сильнее.
Посмотрите, — прибавил он, указывая
на восток, — что за край!
Шкуна «
Восток», с своим, как стрелы, тонким и стройным рангоутом, покачивалась, стоя
на якоре, между крутыми, но зелеными берегами Амура, а мы гуляли по прибрежному песку, чертили
на нем прутиком фигуры, лениво
посматривали на шкуну и праздно ждали, когда скажут нам трогаться в путь, сделать последний шаг огромного пройденного пути: остается всего каких-нибудь пятьсот верст до Аяна, первого пристанища
на берегах Сибири.
Для того, кто
смотрит на мировую борьбу с точки зрения философии истории, должно быть ясно, что ныне разыгрывается один из актов всемирно-исторической драмы
Востока и Запада.
Начинался рассвет… Из темноты стали выступать сопки, покрытые лесом, Чертова скала и кусты, склонившиеся над рекой. Все предвещало пасмурную погоду… Но вдруг неожиданно
на востоке, позади гор, появилась багровая заря, окрасившая в пурпур хмурое небо. В этом золотисто-розовом сиянии отчетливо стал виден каждый куст и каждый сучок
на дереве. Я
смотрел как очарованный
на светлую игру лучей восходящего солнца.
Река Сица течет в направлении к юго-западу. Свое начало она берет с Сихотэ-Алиня (перевала
на реку Иман) и принимает в себя только 2 притока. Один из них Нанца [Нан-ча — южное разветвление.], длиной в 20 км, находится с правой стороны с перевалом
на Иодзыхе. От истоков Нанца сперва течет к северу, потом к северо-востоку и затем к северо-западу. В общем, если
смотреть вверх по долине, в сумме действительно получается направление южное.
Через час
восток начал алеть. Я
посмотрел на часы, было 6 часов утра. Пора было будить очередного артельщика. Я стал трясти его за плечо. Стрелок сел и начал потягиваться. Яркий свет костра резал ему глаза — он морщился. Затем, увидев Дерсу, проговорил, усмехнувшись...
На далеком северо —
востоке две реки, которые сливаются вместе прямо
на востоке от того места, с которого
смотрит Вера Павловна; дальше к югу, все в том же юго — восточном направлении, длинный и широкий залив;
на юге далеко идет земля, расширяясь все больше к югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу.
На небо страшно было
смотреть. Облака, охваченные какой-то неудержимой силой, стремительно неслись к
востоку, изрыгая из недр своих огонь и воду.
— Ну, теперь мы — вольные птицы! — воскликнула Марья Николаевна. — Куда нам ехать —
на север,
на юг,
на восток,
на запад?
Смотрите — я как венгерский король
на коронации (она указала концом хлыста
на все четыре стороны света). Все наше! Нет, знаете что: видите, какие там славные горы — и какой лес! Поедемте туда, в горы, в горы!
Китайское пограничное начальство, по первому слуху о походе торготов
на Восток, приняло, с своей стороны, все меры осторожности [Китай содержит в Чжуньгарии охранных войск не более 35 000, которые растянуты по трем дорогам: от Кашгара до Халми, от Или до Баркюля и от Чугучака до Улясутая,
на пространстве не менее 7000 верст; почему пограничное китайское начальство в Чжуньгарии не могло спокойно
смотреть на приближение волжских калмыков.
— Первый раз в жизни вижу! Как славно! — сказал фон Корен, показываясь
на поляне и протягивая обе руки к
востоку. —
Посмотрите: зеленые лучи!
Но, чужд ребяческих утех,
Сначала бегал он от всех,
Бродил безмолвен, одинок,
Смотрел вздыхая
на восток,
Томим неясною тоской
По стороне своей родной.
Иной раз она поднимала голову и
смотрела пристально в ясное, бледное небо; там, в беспредельной вышине, проносились к
востоку длинные вереницы диких журавлей и жалобным, чуть внятным криком своим возмущали
на миг безжизненность, всюду царствовавшую.
Путешествия предпринимались преимущественно
на Восток, с религиозной целью, и
на все предметы
смотрели наши древние путешественники с точки зрения иноческой.
В Архангельской губернии читается: «Встану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь из дверей в двери, из дверей в ворота, в чистое поле; стану
на запад хребтом,
на восток лицом, позрю,
посмотрю на ясное небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: „Куда полетела, огненна стрела?“ — „В темные леса, в зыбучие болота, в сыроё кореньё!“ — „О ты, огненна стрела, воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть
на святой Руси красна девица (имярек), полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черные брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце,
на утренней заре, при младом месяце,
на ветре-холоде,
на прибылых днях и
на убылых Днях, отныне и до века“».
Радостно встревоженный этой беседою, вспоминая сказанное нами друг другу, я открыл окно и долго
смотрел, как за тёмной гривою леса ласково разгорается заря, Тлеют чёрные покровы душной ночи, наливается утренний воздух свежим запахом смол. Травы и цветы, разбуженные росою и омытые ею, сладко дышат встречу заре, а звёзды, сверкая, уходят с
востока на запад. Яростно споря друг с другом, поют кочета, звонкие голоса вьются в воздухе свежо и задорно, точно ребячий гомон.
Отвернулся старик,
смотрит в окно, и жёлтый череп его кажется мне зеленоватым. Полная тёмных воспоминаний, за окном медленно проходит от
востока на запад тихая ночь.
…Близ углубления, где был Феодор, стояла молодая женщина, прелестная собой, как те девы
Востока, о которых пел Низами; сначала молилась и она; но вскоре молитва исчезла с уст ее; беспрерывно
смотрела она
на юношу; освещенный последним остатком света, окруженный мраком, Феодор казался ей чем-то принадлежащим нездешнему миру; она думала видеть архангела, принесшего благую весть деве иудейской… Огненная кровь египтянки пылала.
Затем мы как-то оба замолчали. Я перенесся мыслями в прошлое и вспомнил свое длинное путешествие через Сибирь, когда ехал
на Дальний
Восток. Миону тоже о чем-то задумался и молча
смотрел на огонь.
— Скажу еще более: Нордоулат, вот этот седовласый, что так горько
смотрит на великого князя, служил ему в войне против царя Большой, или Золотой, орды, Ахмата, в войне, которою решено: быть или не быть Руси рабою
Востока, нахлынуть ли через нее новому потоку варваров
на Европу. Но…
Надо сказать, что эта мыза облокачивается к западу об гору, довольно далеко протягивающуюся, к северо-востоку
смотрит нa ровные поля, а к полдню обогнута болотом,
на коем ржавела еще в недавнее время осадка потопных вод.