Неточные совпадения
Любовь Андреевна. Никого нет, мне показалось. Направо, на повороте
к беседке, белое деревцо
склонилось, похоже на
женщину…
Тихая, теплая ночь спускалась на него и шептала ему что-то на ухо, а ему казалось, что это та красивая
женщина склоняется к нему, с улыбкой глядит на него и хочет поцеловать…
Четверть седьмого! Как долго еще приходилось ждать! Он снова зашагал взад и вперед. Солнце
склонялось к закату, небо зарделось над деревьями, и алый полусвет ложился сквозь узкие окна в его потемневшую комнату. Вдруг Литвинову почудилось, как будто дверь растворилась за ним тихо и быстро, и так же быстро затворилась снова… Он обернулся; у двери, закутанная в черную мантилью, стояла
женщина…
Возле сидящих
женщин, двигающих веерами и поворачивающихся друг
к другу, стояли,
склоняясь, как шмели вокруг ясных цветов, черные фигуры мужчин в белых перчатках, душистых, щеголеватых, веселых.
И молодой врач, мужчина или
женщина, в беленьком штопаном халате
склоняется к ногам, давит пальцем кость выше язвы, ищет причин.
Случайно или умышленно, но только разговоры их по преимуществу стали
склоняться на любовь. Лизавета Васильевна в этом отношении была гораздо опытнее брата: она знала любовь в самых тонких ее ощущениях; она, как видно, очень хорошо знала страдания и счастие влюбленного. С отрадою и не без волнения прислушивался Павел
к словам сестры и понимал их каким-то неясным чувством; в первый раз еще сблизился он с
женщиною и взглянул в ее сердце.
Он не видел ее лица, не видел того выражения и той улыбки, которая играла на нем в эту минуту, но чувствовал, что эта
женщина близко
склоняется над его поникшим лицом, почти приникает
к самому плечу его; чувствовал на горячей щеке своей легкое, случайное прикосновение ее душистого локона; чувствовал, что она не отрывает и не хочет отрывать рук из-под его поцелуев, и какое-то странное благоговение
к ней проницало всю его душу.
— После Бодростиной это положительно второй смелый удар, нанесенный обществу нашими
женщинами, — объявил он дамам и добавил, что, соображая обе эти работы, он все-таки видит, что искусство Бодростиной выше, потому что она вела игру с многоопытным старцем, тогда как Казимира свершила все с молокососом; но что, конечно, здесь в меньшем плане больше смелости, а главное больше силы в натуре: Бодростина живая, страстная
женщина, любившая Горданова сердцем горячим и неистовым, не стерпела и
склонилась к нему снова, и на нем потеряла почти взятую ставку.