Неточные совпадения
Но их было десятка два, пятеро играли в карты,
сидя за большим рабочим столом, человек семь окружали игроков, две растрепанных головы торчали
на краю приземистой печи, невидимый, в углу, тихонько, тенорком напевал заунывную песню, ему подыгрывала гармоника,
на ларе для теста лежал, закинув руки под затылок, большой кудрявый человек, подсвистывая песне.
Евпраксеюшка окончательно очнулась; забыла и о шелковых платьях, и о милых дружках, и по целым часам
сидела в девичьей
на ларе, не зная, как ей быть и что предпринять.
И вот я стал читать,
сидя на подоконнике, а он уселся
на ларе и, прислонив свою голову к моим коленям, слушал…
Я
сидел перед ним
на ларе и не знал, что сказать ему в утешение.
Но зато как проникновенно они говорили о «святом искусстве» и о сцене! Помню один светлый, зеленый июньский день. У нас еще не начиналась репетиция.
На сцене было темновато и прохладно. Из больших актеров пришли раньше всех Лара-Ларский и его театральная жена — Медведева. Несколько барышень и реалистов
сидят в партере. Лара-Ларский ходит взад и вперед по сцене. Лицо его озабочено. Очевидно, он обдумывает какой-то новый глубокий тип. Вдруг жена обращается к нему...
Уриэлем Акостой оказался тот самый актер, что
сидел давеча с Валерьяновым
на скамейке; он же был и известный харьковский артист Лара-Ларский.
Подозеров занимался в кабинете, а
Лара, совсем одетая,
сидела на своем обычном месте, в гостиной, и читала книгу.
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все небо, ветер несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая
сидела на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж тем как другою ударяла себя в грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась
на Лару и не видалась с нею последнее время и тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв глаза к звездному небу, шептала вслух восторженные молитвы.
Лара сидела одна в своей комнате: она провела ночь без сна и утром не выходила. Муж постучал к ней пред обедом: она отперла дверь и снова села
на место.
Лариса
сидела на кровати, пред печкой, которая топилась, освещая ее лицо неровными пятнами; руки ее потерянно лежали
на коленях, глаза смотрели устало, но спокойно. Она переменилась страшно: это были какие-то останки прежней
Лары. Увидя Синтянину, она через силу улыбнулась и затем осталась бесчувственною к волнению, обнаруженному генеральшей: она давала ласкать и целовать себя, и сама не говорила ни слова.
О плане этом никто не высказал никакого мнения, да едва ли о нем не все тотчас же и позабыли. Что же касается до генеральши, то она даже совсем не обращала внимания
на эту перемолвку. Ее занимал другой вопрос: где же Лариса? Она глядела
на все стороны и видела всех: даже, к немалому своему удивлению, открыла в одном угле Ворошилова, который
сидел, утупив свои золотые очки в какой-то кипсек, но
Лары между гостями не было. Это смутило Синтянину, и она подумала...
Старик Михайло спал
на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету,
сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул
на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно-испуганное.