Я с ним познакомился, как уже известно читателю, у Радилова и дня через два поехал к нему. Я застал его дома. Он сидел в больших кожаных креслах и читал Четьи-Минеи.
Серая кошка мурлыкала у него на плече. Он меня принял, по своему обыкновенью, ласково и величаво. Мы пустились в разговор.
Я сидел: над моей головой в потемневшей листве хлопотливо ворошилась маленькая птичка;
серая кошка, вытянув спину, осторожно кралась в сад, и первые жуки тяжело гудели в воздухе, еще прозрачном, хотя уже не светлом.
— Какой это у вас у всех, однако, светский прием: вам до ее здоровья всё равно, что до здоровья
серой кошки, а между тем спрашиваете.
Алеша никогда у них не бывал, но слыхал, что комнаты у них убраны по-старинному, что у одной из них большой серый попугай, а у другой
серая кошка, очень умная, которая умеет прыгать через обруч и подавать лапку.
Неточные совпадения
Да — для пустой души
Необходим груз веры!
Ночью все
кошки серы,
Женщины — все хороши.
Днем у нее глаза были
серые, а ночью темнели, как у
кошки; золотистые волосы обрамляли бледное лицо точно сиянием.
И является опасность, что все
кошки окажутся
серы, что от такой мистической гносеологии мистицизм ничего не выиграет.
На эстраде, рядом с кафедрой, сидела на стеклянном столе, тяжко дыша и
серея, на блюде влажная лягушка величиною с
кошку.
Пётр вспомнил, как иногда Елена задумчиво смотрит
серыми глазами
кошки на что-то впереди себя, и нашёл нужным предупредить дочь...
Жарко пылают дрова в печи, я сижу пред нею рядом с хозяином, его толстый живот обвис и лежит на коленях, по скучному лицу мелькают розовые отблески пламени,
серый глаз — точно бляха на сбруе лошади, он неподвижен и слезится, как у дряхлого нищего, а зеленый зрачок все время бодро играет, точно у
кошки, живет особенной, подстерегающей жизнью. Странный голос, то — высокий по-женски и ласковый, то — сиплый, сердито присвистывающий, сеет спокойно-наглые слова...
Цена
кошки черной и
серой — гривна, а пестрой — пятак меди.
— А я, Николай Андреевич, исполнила ваше поручение. Я наблюдала млекопитающих. Я видела, как перед затмением
серая собака погналась за
кошкой и потом долго виляла хвостом.
— Пур, кошка-то
сера! — кричит Эдгар.
В кухне на остывающей плите лежала и мурлыкала
серая хозяйская
кошка. С незнакомым раньше любопытством я подошел к ней со свечкою и тоже заглянул в глаза.
В кухне под скамьей стоит небольшой ящик, тот самый, в котором Степан таскает кокс, когда топит камин. Из ящика выглядывает
кошка. Ее
серая рожица выражает крайнее утомление, зеленые глаза с узкими черными зрачками глядят томно, сентиментально… По роже видно, что для полноты ее счастья не хватает только присутствия в ящике «его», отца ее детей, которому она так беззаветно отдалась! Хочет она промяукать, широко раскрывает рот, но из горла ее выходит одно только сипенье… Слышится писк котят.
Остановились они incognito, [под чужим именем — (франц.).] в молитвенном смирении, не в гостинице «Англетер», а у самого православного купца Ивантия Михайловича Батухина, и вечерком, когда все
кошки становятся
серы, князь отправлялся подышать чистым воздухом.
Ночь опять темная, и опять шибко шатаются сосны, и опять две из них ведут меж собою беседу. Теперь они сходят с тропы и опять сходят тем же порядком, как и всходили. Трудно отличить: те ли же самые это сосны возвращаются, обошедши рундом город, или другие. Впотьмах все
кошки серы, но не все одинаково мяучат.
И оттого, если вам жутко, когда он зашевелится где-нибудь вблизи от вас в тот час, когда все
кошки кажутся
серыми, вы сейчас же можете прогнать от себя этого незваного гостя: позовите только к себе скорее кого-нибудь из тех счастливцев, к которым совесть еще не приходила, — и
серый человек сникнет…