Неточные совпадения
Возьмем
в пример несчастный дом, каковых множество, где жена не имеет никакой сердечной дружбы к мужу, ни он к жене доверенности; где каждый с своей стороны
своротили с пути добродетели.
— Тебе бы так мучительно было одному, — сказала она и, подняв высоко руки, которые закрывали ее покрасневшие от удовольствия щеки,
свернула на затылке косы и зашпилила их. — Нет, — продолжала она, — она не знала… Я, к счастию, научилась многому
в Содене.
— Ваше благородие, — сказал наконец один, — ведь мы нынче до Коби не доедем; не прикажете ли, покамест можно,
своротить налево? Вон там что-то на косогоре чернеется — верно, сакли: там всегда-с проезжающие останавливаются
в погоду; они говорят, что проведут, если дадите на водку, — прибавил он, указывая на осетина.
В ответ на это Чичиков
свернул три блина вместе и, обмакнувши их
в растопленное масло, отправил
в рот, а губы и руки вытер салфеткой. Повторивши это раза три, он попросил хозяйку приказать заложить его бричку. Настасья Петровна тут же послала Фетинью, приказавши
в то же время принести еще горячих блинов.
Он даже утерся платком и,
свернувши его
в комок, стал им возить себя по верхней губе.
Коцебу,
в которой Ролла играл г. Поплёвин, Кору — девица Зяблова, прочие лица были и того менее замечательны; однако же он прочел их всех, добрался даже до цены партера и узнал, что афиша была напечатана
в типографии губернского правления, потом переворотил на другую сторону: узнать, нет ли там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер глаза,
свернул опрятно и положил
в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать все, что ни попадалось.
Все, не исключая и самого кучера, опомнились и очнулись только тогда, когда на них наскакала коляска с шестериком коней и почти над головами их раздалися крик сидевших
в коляске дам, брань и угрозы чужого кучера: «Ах ты мошенник эдакой; ведь я тебе кричал
в голос:
сворачивай, ворона, направо!
Он так привык теряться
в этом,
Что чуть с ума не
своротилИли не сделался поэтом.
Признаться: то-то б одолжил!
А точно: силой магнетизма
Стихов российских механизма
Едва
в то время не постиг
Мой бестолковый ученик.
Как походил он на поэта,
Когда
в углу сидел один,
И перед ним пылал камин,
И он мурлыкал: Benedetta
Иль Idol mio и ронял
В огонь то туфлю, то журнал.
— Так, так; по всем приметам, некому иначе и быть, как волшебнику. Хотел бы я на него посмотреть… Но ты, когда пойдешь снова, не
сворачивай в сторону; заблудиться
в лесу нетрудно.
— И очень просто быть пророками
в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что у вашего орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы
свернете голову мужика налево, так вы увидите, каким он сделает себя царем над вами!
Почувствовав что-то близкое стыду за себя, за людей, Самгин пошел тише, увидал вдали отряд конной полиции и
свернул в переулок. Там, у забора, стоял пожилой человек
в пиджаке без рукава и громко говорил кому-то...
Самгин
свернул за угол
в темный переулок, на него налетел ветер, пошатнул, осыпал пыльной скукой. Переулок был кривой, беден домами, наполнен шорохом деревьев
в садах, скрипом заборов, свистом
в щелях; что-то хлопало, как плеть пастуха, и можно было думать, что этот переулок — главный путь, которым ветер врывается
в город.
Партия
свернула за угол
в улицу, которая спускалась к реке, дворник усердно гнал вслед арестантам тучи дымной пыли.
— Лидия-то — слышал? Задорно сказала:
в любви — нет милосердия. А? Ух, многим она шеи
свернет.
«Поярков круто
сворачивает к марксизму.
В нем есть что-то напоминающее полуслепую, старую лошадь».
Он понимал, что у этих людей под критикой скрывается желание ограничить или же ликвидировать все попытки и намерения
свернуть шею действительности направо или налево,
свернуть настолько круто, что критики останутся где-то
в стороне,
в пустоте, где не обитают надежды и нет места мечтам.
— Эх, отстань, — сказал Дронов, круто
свернул за угол и тотчас исчез
в белой каше снега.
И, как всякий человек
в темноте, Самгин с неприятной остротою ощущал свою реальность. Люди шли очень быстро, небольшими группами, и, должно быть, одни из них знали, куда они идут, другие шли, как заплутавшиеся, — уже раза два Самгин заметил, что,
свернув за угол
в переулок, они тотчас возвращались назад. Он тоже невольно следовал их примеру. Его обогнала небольшая группа, человек пять; один из них курил, папироса вспыхивала часто, как бы
в такт шагам; женский голос спросил тоном обиды...
Обыватели уже вставили
в окна зимние рамы, и, как всегда, это делало тишину
в городе плотнее, безответней. Самгин
свернул в коротенький переулок, соединявший две улицы, —
в лицо ему брызнул дождь, мелкий, точно пыль, заставив остановиться, надвинуть шляпу, поднять воротник пальто. Тотчас же за углом пронзительно крикнули...
— А голубям — башки
свернуть. Зажарить. Нет, —
в самом деле, — угрюмо продолжал Безбедов. — До самоубийства дойти можно. Вы идете лесом или — все равно — полем, ночь, темнота, на земле, под ногами, какие-то шишки. Кругом — чертовщина: революции, экспроприации, виселицы, и… вообще — деваться некуда! Нужно, чтоб пред вами что-то светилось. Пусть даже и не светится, а просто: существует. Да — черт с ней — пусть и не существует, а выдумано, вот — чертей выдумали, а верят, что они есть.
«Вероятно, Уповаева хоронят», — сообразил он,
свернул в переулок и пошел куда-то вниз, где переулок замыкала горбатая зеленая крыша церкви с тремя главами над нею. К ней опускались два ряда приземистых, пузатых домиков, накрытых толстыми шапками снега. Самгин нашел, что они имеют некоторое сходство с людьми
в шубах, а окна и двери домов похожи на карманы. Толстый слой серой, холодной скуки висел над городом. Издали доплывало унылое пение церковного хора.
Самгин сконфуженно вытер глаза, ускорил шаг и
свернул в одну из улиц Кунавина, сплошь занятую публичными домами. Почти
в каждом окне, чередуясь с трехцветными полосами флагов, торчали полуодетые женщины, показывая голые плечи, груди, цинически перекликаясь из окна
в окно. И, кроме флагов, все
в улице было так обычно, как будто ничего не случилось, а царь и восторг народа — сон.
Самгин
свернул в какой-то переулок, снял шляпу и, вытирая платком потные виски, подумал...
Самгин видел десятки рук, поднятых вверх, дергавших лошадей за повода, солдат за руки, за шинели, одного тащили за ноги с обоих боков лошади, это удерживало его
в седле, он кричал, страшно вытаращив глаза,
свернув голову направо; еще один, наклонясь вперед, вцепился
в гриву своей лошади, и ее вели куда-то, а четверых солдат уже не было видно.
Самгин
свернул в переулок, скупо освещенный двумя фонарями; ветер толкал
в спину, от пыли во рту и горле было сухо, он решил зайти
в ресторан, выпить пива, посидеть среди простых людей. Вдруг, из какой-то дыры
в заборе, шагнула на панель маленькая женщина
в темном платочке и тихонько попросила...
Затем счесал гребенкой со щетки выпавшие волосы,
свернул их
в комок, положил
в пепельницу, зажег спичку, а когда волосы, затрещав, сгорели — вздохнул.
Для того, чтоб попасть домой, Самгин должен был пересечь улицу, по которой шли союзники, но, когда он хотел
свернуть в другой переулок — встречу ему из-за угла вышел, широко шагая, Яков Злобин с фуражкой
в руке, с распухшим лицом и пьяными глазами; размахнув руки, как бы желая обнять Самгина, он преградил ему путь, говоря негромко, удивленно...
Клим решил говорить возможно меньше и держаться
в стороне от бешеного стада маленьких извергов. Их назойливое любопытство было безжалостно, и первые дни Клим видел себя пойманной птицей, у которой выщипывают перья, прежде чем
свернуть ей шею. Он чувствовал опасность потерять себя среди однообразных мальчиков; почти неразличимые, они всасывали его, стремились сделать незаметной частицей своей массы.
Ямщик покорно
свернул, уступив им дорогу, а какой-то бородатый человек, без фуражки, с ремешком на голове и бубном
в руках, ударив
в бубен кулаком, закричал Самгину...
Он не скоро заметил, что люди слишком быстро уступают ему дорогу, а некоторые, приостанавливаясь, смотрят на него так, точно хотят догадаться: что же он будет делать теперь? Надел шляпу и пошел тише,
свернув в узенькую, слабо освещенную улицу.
— Да, конечно, богатеем — судорожно, — согласно проговорил Кутузов. — Жалею, что не попал
в Нижний, на выставку. Вы, Самгин,
в статейке вашей ловко намекнули про Одиссея. Конечно, рабочий класс
свернет головы женихам, но — пока невесело!
В ту же минуту из ресторана вышел Стратонов, за ним — группа солидных людей окружила, столкнула Самгина с панели, он подчинился ее благодушному насилию и пошел, решив
свернуть в одну из боковых улиц. Но из-за углов тоже выходили кучки людей, вольно и невольно вклинивались
в толпу, затискивали Самгина
в средину ее и кричали
в уши ему — ура! Кричали не очень единодушно и даже как-то осторожно.
— Махорку курить нельзя здесь? — тихонько спросил он Клима; Самгин предложил ему отойти к окну, открытому
в сад, и сам отошел с ним. Там, вынув из кармана кисет, бумагу, Иноков
свернул собачью ножку, закурил, помахал
в воздухе спичкой, гася ее, и сказал со вздохом...
Солдатик у ворот лежал вверх спиной,
свернув голову набок,
в лужу крови, — от нее поднимался легкий парок. Прихрамывая, нагибаясь, потирая колено, из-за баррикады вышел Яков и резко закричал...
Он так близко подошел, что уже слышал ровный голосок женщины и короткие, глухо звучавшие вопросы Лютова. Хотел
свернуть в лес, но Лютов окрикнул...
Потом дошила, откусила нитку,
свернула работу и отнесла
в спальню.
— На Ильинской барышне! Господи! Какая славная барышня! Поделом бранили меня тогда Илья Ильич, старого пса! Грешен, виноват: все на вас
сворачивал. Я тогда и людям Ильинским рассказал, а не Никита! Точно, что клевета вышла. Ах ты, Господи, ах Боже мой!.. — твердил он, уходя
в переднюю.
Обломов мучился тем, что он испугал, оскорбил ее, и ждал молниеносных взглядов, холодной строгости и дрожал, завидя ее,
сворачивал в сторону.
— Да, — заметит отец, — ученье-то не свой брат: хоть кого
в бараний рог
свернет!
Вдруг глаза его остановились на чем-то неподвижно, с изумлением, но потом опять приняли обыкновенное выражение. Две дамы
свернули с бульвара и вошли
в магазин.
В ней даже есть робость, свойственная многим женщинам: она, правда, не задрожит, увидя мышонка, не упадет
в обморок от падения стула, но побоится пойти подальше от дома,
своротит, завидя мужика, который ей покажется подозрительным, закроет на ночь окно, чтоб воры не влезли, — все по-женски.
Она быстро обвила косу около руки,
свернула ее
в кольцо, закрепила кое-как черной большой булавкой на голове и накинула на плечи платок. Мимоходом подняла с полу назначенный для Марфеньки букет и положила на стол.
Но ведь сознательное достижение этой высоты — путем мук, жертв, страшного труда всей жизни над собой — безусловно, без помощи посторонних, выгодных обстоятельств, дается так немногим, что — можно сказать — почти никому не дается, а между тем как многие, утомясь, отчаявшись или наскучив битвами жизни, останавливаются на полдороге,
сворачивают в сторону и, наконец, совсем теряют из вида задачу нравственного развития и перестают верить
в нее.
Он вздохнул, и они молча дошли до Владимирской церкви,
свернули в переулок и вошли
в подъезд барского дома.
«Вот она, „новая жизнь“!» — думала она, потупляя глаза перед взглядом Василисы и Якова и
сворачивая быстро
в сторону от Егорки и от горничных. А никто
в доме, кроме Райского, не знал ничего. Но ей казалось, как всем кажется
в ее положении, что она читала свою тайну у всех на лице.
Они шли молча по аллее от дома,
свернули в другую, прошли сад, наконец, остановились у обрыва. Тут была лавка. Они сели.
Райский, мокрый,
свернув зонтик под мышкой, как бесполезное орудие, жмурясь от ослепительной молнии, медленно и тяжело шел
в гору по скользкой грязи, беспрестанно останавливаясь, как вдруг послышался ему стук колес.
Доехав до местечка Винберг, мы
свернули в него и отправились посетить одного из кафрских предводителей, Сейоло, который содержался там под крепким караулом.
«Мы однажды добрались
в пургу до юрты, — говорил отец Никита, — а товарищи отстали: не послушали инстинкта собак,
своротили их не туда, куда те мчали, и заблудились.
Только свинья так же неопрятна, как и у нас, и так же неистово чешет бок об угол, как будто хочет
своротить весь дом, да кошка, сидя
в палисаднике, среди мирт, преусердно лижет лапу и потом мажет ею себе голову. Мы прошли мимо домов, садов, по песчаной дороге, миновали крепость и вышли налево за город.