Неточные совпадения
Дарья Александровна села на
садовую скамейку в углу аллеи. Он остановился пред ней.
Раскольников дошел до
Садовой и повернул за угол. Разумихин смотрел ему вслед задумавшись. Наконец, махнув рукой, вошел в дом, но остановился на средине лестницы.
Он и прежде проходил часто этим коротеньким переулком, делающим колено и ведущим с площади в
Садовую.
У него был еще складной
садовый ножик; но на нож, и особенно на свои силы, он не надеялся, а потому и остановился на топоре окончательно.
Кудряш. А это вы важную штуку придумали, в
садовую калитку лазить. Оно для нашего брата оченно способно.
Да, она была там, сидела на спинке чугунной
садовой скамьи, под навесом кустов. Измятая темнотой тонкая фигурка девочки бесформенно сжалась, и было в ней нечто отдаленно напоминавшее большую белую птицу.
Маракуев, плохо притворяясь не верующим в то, что говорит, сообщал: подряд на иллюминацию Кремля взят Кобозевым, тем торговцем сырами, из лавки которого в Петербурге на
Садовой улице предполагалось взорвать мину под каретой Александра Второго.
Ценные, мелкие вещи прячут, сами выселяются в сараи, бани,
садовые беседки.
Химка. У
садовой калитки дожидается. Он у калитки…
Красавица вы, птичка
садовая, бабочка цветная! — обратился он опять к Марфеньке, — изгоните вы его с ясных глаз долой, злодея безжалостного — ох, ох, Господи, Господи!
Они сидели в эту минуту на зеленой
садовой скамейке.
Терраса была защищена от солнца маркизой, а с боков были устроены из летних вьющихся растений живые зеленые стены. По натянутым шнуркам плотно вился хмель, настурции и душистый горошек. Ляховский усталым движением опустился на
садовый деревянный стул и проговорил, указывая глазами на двор...
Когда все вышли на террасу и разместились около круглого маленького столика, на зеленых
садовых креслах, Привалов, взглянув на длинную нескладную фигуру Половодова, подумал: «Эк его, точно сейчас где-то висел на гвозде».
Стали искать с фонарем у забора и нашли брошенный прямо на
садовую дорожку, на самом виду, медный пестик.
У Алеши вдруг мелькнуло воспоминание, что, уходя вчера от брата из беседки, он увидел, или как бы мелькнула пред ним влево у забора
садовая зеленая низенькая старая скамейка между кустами.
Воротясь домой, Григорий засветил фонарь, взял
садовый ключ и, не обращая внимания на истерический ужас своей супруги, все еще уверявшей, что она слышит детский плач и что это плачет, наверно, ее мальчик и зовет ее, молча пошел в сад.
Но ведь и полевые цветы хороши, пахнут еще лучше
садовых.
Садовых у нас нет, — были, да перевелись.
Когда Верочке было десять лет, девочка, шедшая с матерью на Толкучий рынок, получила при повороте из Гороховой в
Садовую неожиданный подзатыльник, с замечанием: «глазеешь на церковь, дура, а лба-то что не перекрестишь? Чать, видишь, все добрые люди крестятся!»
Отправляются. Идут. Дошли до Гостиного двора, идут по той линии, которая вдоль
Садовой, уж недалеко до угла Невского, — вот и лавка Рузанова.
Вера Павловна выросла в многоэтажном доме на Гороховой, между
Садовой и Семеновским мостом.
Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих
садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек.
Это были люди умные, образованные, честные, состарившиеся и выслужившиеся «арзамасские гуси»; они умели писать по-русски, были патриоты и так усердно занимались отечественной историей, что не имели досуга заняться серьезно современностью Все они чтили незабвенную память Н. М. Карамзина, любили Жуковского, знали на память Крылова и ездили в Москве беседовать к И. И. Дмитриеву, в его дом на
Садовой, куда и я езживал к нему студентом, вооруженный романтическими предрассудками, личным знакомством с Н. Полевым и затаенным чувством неудовольствия, что Дмитриев, будучи поэтом, — был министром юстиции.
Пименов всякий вторник являлся к «ветхому деньми» Дмитриеву, в его дом на
Садовой, рассуждать о красотах стиля и об испорченности нового языка.
Два дома были заняты, в одном жили мы и сам хозяин с своей мачехой — толстомягкой вдовой, которая так матерински и с такой ревностью за ним присматривала, что он только украдкой от нее разговаривал с
садовыми дамами.
Барин делает полуоборот, чтоб снова стать на молитву, как взор его встречает жену старшего садовника, которая выходит из
садовых ворот. Руки у нее заложены под фартук: значит, наверное, что-нибудь несет. Барин уж готов испустить крик, но садовница вовремя заметила его в окне и высвобождает руки из-под фартука; оказывается, что они пусты.
— А вот Катькина изба, — отзывается Любочка, — я вчера ее из-за
садовой решетки видела, с сенокоса идет: черная, худая. «Что, Катька, спрашиваю: сладко за мужиком жить?» — «Ничего, говорит, буду-таки за вашу маменьку Бога молить. По смерть ласки ее не забуду!»
Слышал, однако ж, что усадьба стоит и поныне в полной неприкосновенности, как при жизни старушки; только за
садовым тыном уже не так тихо, как во времена оно, а слышится немолчное щебетание молодых и свежих голосов.
Вдруг у самой
Садовой останавливаемся. Останавливается вся улица. Шум движения замер. Пешая публика переходит, торопясь, поперек Тверскую, снуя между экипажами…
Вдоль
Садовой, со стороны Сухаревки, бешено мчатся одна за другой две прекрасные одинаковые рыжие тройки в одинаковых новых коротеньких тележках. На той и на другой — разудалые ямщики, в шляпенках с павлиньими перьями, с гиканьем и свистом машут кнутами. В каждой тройке по два одинаковых пассажира: слева жандарм в серой шинели, а справа молодой человек в штатском.
Вдоль всей
Садовой, рядом с решетками палисадников, вместо тротуаров шли деревянные мостки, а под ними — канавы для стока воды.
Переезжаем
Садовую. У Земляного вала — вдруг суматоха. По всем улицам извозчики, кучера, ломовики нахлестывают лошадей и жмутся к самым тротуарам. Мой возница остановился на углу
Садовой.
И долго-долго, до тех пор, пока не выстроили Николаевскую железную дорогу, он лихо правил курьерскими тройками, а потом по
Садовой и по Владимирке до первой станции, ближе к разбойничьим Гуслицам.
Мы свернули на
Садовую. На трехминутной остановке я немного, хотя еще не совсем, пришел в себя. Ведь я четыре месяца прожил в великолепной тишине глухого леса — и вдруг в кипучем котле.
Мы свернули налево, на
Садовую.
Ну, конечно, жертвовали, кто чем мог, стараясь лично передать подаяние. Для этого сами жертвователи отвозили иногда воза по тюрьмам, а одиночная беднота с парой калачей или испеченной дома булкой поджидала на
Садовой, по пути следования партии, и, прорвавшись сквозь цепь, совала в руки арестантам свой трудовой кусок, получая иногда затрещины от солдат.
Помню я радость москвичей, когда проложили сначала от Тверской до парка рельсы и пустили по ним конку в 1880 году, а потом, года через два, — и по
Садовой. Тут уж в гору Самотечную и Сухаревскую уж не кричали: «Вылазь!», а останавливали конку и впрягали к паре лошадей еще двух лошадей впереди их, одна за другой, с мальчуганами-форейторами.
Арестантские партии шли из московской пересыльной тюрьмы, Бутырской, через Малую Дмитровку по
Садовой до Рогожской.
Я объяснил, что это конец Тверской, что ворота сто лет назад были поставлены в память войны двенадцатого года, но что по
Садовой были когда-то еще деревянные Триумфальные ворота, но что они уже полтораста лет как сломаны, а название местности сохранилось.
Но главный ужас испытывали на
Садовой партии арестантов, шедших в Сибирь пешком, по Владимирке, начинавшейся за Рогожской заставой.
Такова была
Садовая в первой половине прошлого века. Я помню ее в восьмидесятых годах, когда на ней поползла конка после трясучих линеек с крышей от дождя, запряженных парой «одров». В линейке сидело десятка полтора пассажиров, спиной друг к другу. При подъеме на гору кучер останавливал лошадей и кричал...
А потом и бросил ту фразу о персидской ромашке… Швырнул в затылок стоявшего на
Садовой городового окурок сигары, достал из кармана свежую, закурил и отрекомендовался...
Садовая. Сколько тысяч раз за эти полвека я переехал ее поперек и вдоль! Изъездил немало.
В то время все пространство между
Садовой и Тверской заставой считалось еще Ямской слободой.
Потом, с годами, все это забылось и вспоминалось мне, когда я уже миновал Каретный ряд и въехал на Самотечную-Садовую.
По всей
Садовой в день прохода партии — иногда в тысячу человек и больше — выставлялись по тротуару цепью солдаты с ружьями.
По всей
Садовой и на всех попутных улицах выставлялась вдоль тротуаров цепью охрана с ружьями…
А еще раньше мне рассказывал дядя Молодцова о том, какова была
Садовая в дни его молодости, в сороковых годах.
— Извиняюсь, я первый раз в Москве. Я студент. Меня интересует, почему станция на пустой площади у
Садовой называется «Триумфальные ворота», а это — «Тверская застава», хотя передо мною Триумфальные ворота во всем их величии… Потом, что значат эти два маленьких домика с колоннами рядом с ними?
Третье место боев была «Волна» на
Садовой — уж совсем разбойничий притон, наполненный сбродом таинственных ночлежников.