Неточные совпадения
— Вам нужно сознаться, Безбедов, — снова и строго начал Тагильский. И снова
раздался сиплый
рев...
Так и простоял Самгин до поры, пока не
раздался торжественный звон бесчисленных колоколов. Загремело потрясающее ура тысяч глоток, пронзительно пели фанфары,
ревели трубы военного оркестра, трещали барабаны и непрерывно звучал оглушающий вопль...
Раздалось несколько шлепков, похожих на удары палками по воде, и тотчас сотни голосов яростно и густо заревели;
рев этот был еще незнаком Самгину, стихийно силен, он как бы исходил из открытых дверей церкви, со дворов, от стен домов, из-под земли.
Я было вышел; на той стороне тротуара
раздался сиплый, пьяный
рев ругавшегося прохожего; я постоял, поглядел и тихо вернулся, тихо прошел наверх, тихо разделся, сложил узелок и лег ничком, без слез и без мыслей, и вот с этой-то самой минуты я и стал мыслить, Андрей Петрович!
На меня низвергались потоки; вверху, над потолком,
раздавался рев и клокотанье, как будто вся река притекла к этому месту.
Шумнее и шумнее
раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками слышалась какая-нибудь веселая песня, которую тут же успел сложить кто-нибудь из молодых козаков. То вдруг один из толпы вместо колядки отпускал щедровку [Щедровки — песенки, распевавшиеся молодежью в канун Нового года.] и
ревел во все горло...
Достаточно было одного этого крика, чтобы разом произошло что-то невероятное. Весь круг смешался, и послышался глухой
рев. Произошла отчаянная свалка. Никитич пробовал было образумить народ, но сейчас же был сбит с ног и очутился под живою, копошившеюся на нем кучей. Откуда-то появились колья и поленья, а у ворот груздевского дома
раздался отчаянный женский вопль: это крикнула Аграфена Гущина.
Одна маленькая ручка очень надоела львенку, и он тряхнул головенкою, издал короткий звук, на который тотчас же
раздался страшный
рев.
Но вот в порту на землечерпательной машине
раздался длинный гудок. Ему отозвался другой, третий на реке, еще несколько на берегу, и долго они
ревели вместе с мощным разноголосым хором.
Александр трепетал. Он поднял голову и поглядел сквозь слезы через плечо соседа. Худощавый немец, согнувшись над своим инструментом, стоял перед толпой и могущественно повелевал ею. Он кончил и равнодушно отер платком руки и лоб. В зале
раздался рев и страшные рукоплескания. И вдруг этот артист согнулся в свой черед перед толпой и начал униженно кланяться и благодарить.
Он поднял кулак, восторженно и грозно махая им над головой, и вдруг яростно опустил его вниз, как бы разбивая в прах противника. Неистовый вопль
раздался со всех сторон, грянул оглушительный аплодисман. Аплодировала уже чуть не половина залы; увлекались невиннейше: бесчестилась Россия всенародно, публично, и разве можно было не
реветь от восторга?
Хлынули горожане тяжёлой волной на крепкую стенку слободских, забухали кулаки, заляскали некрепко сжатые зубы,
раздался оглушающий
рёв и вой...
Вдруг под снегом
раздалось рычанье, а потом
рев… Лесник, упершись шестом в снег, прямо с дерева перепрыгнул к нам на утоптанное место. В тот же момент из-под снега выросла почти до половины громадная фигура медведя. Я, не отдавая себе отчета, прицелился и спустил оба курка.
Я было начал снимать винчестер, как вдруг
раздался страшный
рев, треск — и бедный, оборвавшийся зверь вместе с кустом, в клубах пыли сверкнул мимо нас, перелетел через нашу тропинку и загромыхал в бездну, где шум падения был заглушен
ревом Черека.
И однажды, когда бунтовщик крикнул: «Только народ — истинный и законный хозяин жизни! Ему вся земля и вся воля!» — в ответ
раздался торжествующий
рёв: «Верно, брат!»
Тут я ничего невзвидел, а слышал только, что надо мной визжали пули и
раздавался крик французского офицера, который
ревел, как бешеный: «Ferme!..
Ужасный
рев ее
раздается по всему лесу, и пена бьет клубом из ее открытой пасти.
Тетка вздрогнула и посмотрела туда, где кричали. Два лица: одно волосатое, пьяное и ухмыляющееся, другое — пухлое, краснощекое и испуганное — ударили ее по глазам, как раньше ударил яркий свет… Она вспомнила, упала со стула и забилась на песке, потом вскочила и с радостным визгом бросилась к этим лицам.
Раздался оглушительный
рев, пронизанный насквозь свистками и пронзительным детским криком...
Ей приснились две большие черные собаки с клочьями прошлогодней шерсти на бедрах и на боках; они из большой лохани с жадностью ели помои, от которых шел белый пар и очень вкусный запах; изредка они оглядывались на Тетку, скалили зубы и ворчали: «А тебе мы не дадим!» Но из дому выбежал мужик в шубе и прогнал их кнутом; тогда Тетка подошла к лохани и стала кушать, но, как только мужик ушел за ворота, обе черные собаки с
ревом бросились на нее, и вдруг опять
раздался пронзительный крик.
— Присловья не знает! — крикнули дрёмовцы, и тотчас
раздался отчаянный
рёв Артамонова...
Раздался оглушительный, бешеный
рев, как бы смешанный вместе со стоном, но… медведь опять-таки не показывался…
Началось гонянье его в яме снежными комьями и шестами с острыми наконечниками, послышался
рев, но зверь не шел из ямы.
Раздалось несколько холостых выстрелов, направленных прямо в яму, но Сганарель только сердитее зарычал, а все-таки по-прежнему не показывался.
Долго спустя
раздавался еще на бульваре
рев, похожий на морские волны, гонимые ветром в скалистый берег,
рев. иногда утихавший и вдруг раздававшийся торжественно и страшно.
Со всех сторон слышались нестройные песни, восклицания, говор, хохот; правда, время от времени их заглушал суровый голос бури, которая с
ревом и свистом пробегала по обвалившимся плетням и лачугам, но тем не менее песни и крики
раздавались громче и громче, когда ветер проносился мимо и буря на минуту стихала.
И тогда в дубовых ветвях слышались бесовские гласы и кличи, и в очию всех являлись диавольские мечты и коби, а в долине и по всем угорам
раздавались срамный шум, бесчинный толк, и
рев, и зык, и львиное рыканье, и шип змеиный.
Синтянина стояла ни жива ни мертва за шторой: она не хотела их подслушивать, но и не хотела теперь себя обнаружить, да к этому не было уже времени, потому что в эту минуту в воздухе
раздался страшный треск и вслед за тем такой ужасающий
рев, что и Глафира, и Горданов бросились в разные стороны: первая — в большой дом, второй — в свою комнату.
Как взрыв,
раздался злобно-радостный
рев. Я быстро спустился с крыльца и вошел в середину толпы.
Они пошли. За домом
рев моря стал глуше, и яснее
раздавался по всему саду таинственный, нежный хрустальный звон.
Ворота были заперты. Я стукнул тяжелым железным кольцом о дубовое полотно калитки:
раздался сильный лай цепной дворняжки, и в подворотне показались три собачьи морды, скаля зубы и заливаясь глухим
ревом. Щеколда изнутри стукнула, и краснолицая, курносая девка-чернавка, вершков одиннадцати в отрубе, одетая в засаленный московский сарафан из ивановского ситца, просунулась до половины и спросила нас...
Вдруг
раздался как внезапный порыв бури густой, сиповатый
рев черного медведя, сидевшего на подмостках, — и покрыл собою все: и звон гудков и цымбалов, и свист волынок и сопелок, и гарканье, хохот и говор веселившейся толпы.