Неточные совпадения
— Вот бы, ненько, Весовщикова приласкать вам однажды! Сидит у него отец в тюрьме — поганенький такой старичок. Николай увидит его из окна и
ругает. Нехорошо это! Он добрый, Николай, —
собак любит, мышей и всякую тварь, а людей — не любит! Вот до чего можно испортить человека!
— Сашка! не зли меня, пожалуйста; под твой вальс ни одна
собака танцевать не станет! — волновалась Линочка и вдруг все свое негодование и страсть переносила на мать. — Ты только напрасно, мама,
ругаешь Сашеньку, это ужасно — он любит музыку, он только сам не может, а когда ты играешь эту твою тренди-бренди, он тебя слушает так, как будто ты ангельский хор! Мне даже смешно, а он слушает. Ты еще такого слушателя поищи! За такого слушателя ты Бога благодарить должна!
— Это написал мне подлый дурачок, тоже мальчишка, только студент. Я очень люблю — студенты, они — как военные офицеры, а он за мной ухаживает. Это он про отца так! Отец у него важный, седая борода, с крестом на груди и гуляет с
собакой. Ой, я очень не люблю, когда старик с
собакой, — разве нет никого больше? А сын —
ругает его: вор! И вот — написал даже!
«Вот это дело марш… вот
собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых — чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто
ругая кого-то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться.
— Да, подъехать надо… да что ж, вместе? — отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного
Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих
собак. «Ну чтó как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
Чистое дело марш! — закричал в это время еще новый голос, и
Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя
собаками, выдвинулся из-за них, наддал со страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя́, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем.
Весь свет
ругал: и тех, кто вызвал меня по этому глупому делу, и себя за то, что поехал, и
собак, существование которых в этой местности я предполагал, и дождливое лето, и ночной мрак, который уже царил всюду, особенно сгущаясь в узеньких путаных переулках, пролегавших между дачами.