Неточные совпадения
В Муравьевском посту стояла стрелковая
рота, в Корсаковском три
роты 4-го сибирского
батальона и взвод горной батареи, в прочих же постах, как, например, Мануйский или Сортунайский, было только по шести солдат.
Если смотреть на Рассыпной Камень снизу, так и кажется, что по откосам горы ели, пихты и сосны поднимаются отдельными
ротами и
батальонами, стараясь обогнать друг друга.
И ужаснее всего была мысль, что ни один из офицеров, как до сих пор и сам Ромашов, даже и не подозревает, что серые Хлебниковы с их однообразно-покорными и обессмысленными лицами — на самом деле живые люди, а не механические величины, называемые
ротой,
батальоном, полком…
Батальон, к которому прикомандирован был юнкер для вылазки, часа два под огнем стоял около какой-то стенки, потом батальонный командир впереди сказал что-то, ротные командиры зашевелились,
батальон тронулся, вышел из-за бруствера и, пройдя шагов 100, остановился, построившись в ротные колонны. Песту сказали, чтобы он стал на правом фланге 2-й
роты.
Вслед зa этим первая
рота встала, за ней вторая — приказано было взять ружья на перевес, и
батальон пошел вперед.
В семь часов сделали перекличку. Батальонный командир отдал приказание надеть юнкерам парадную форму. В восемь часов юнкеров напоили чаем с булками и сыром, после чего Артабалевский приказал
батальону построиться в двухвзводную колонну, оркестр — впереди знаменной
роты и скомандовал...
Однажды в самый жаркий и душный день лета он назначает батальонное учение.
Батальон выходит на него в шинелях через плечо, с тринадцатифунтовыми винтовками Бердана, с шанцевым инструментом за поясом. Он выводит
батальон на Ходынское поле в двухвзводной колонне, а сам едет сбоку на белой, как снег, Кабардинке, офицеры при своих
ротах и взводах.
Он управлял
батальоном, точно играл на гармонии: сжимал
батальон так тесно в сближение четырех
рот, что он казался маленьким и страшно тяжелым, и разжимал во взводную колонну так, что он казался длинным-предлинным червяком.
Изо всех окон свесились вниз милые девичьи головы, женские фигуры в летних ярких ситцевых одеждах. Мальчишки шныряют вокруг оркестра, чуть не влезая замурзанными мордочками в оглушительно рявкающий огромный геликон и разевающие
рты перед ухающим барабаном. Все военные, попадающие на пути, становятся во фронт и делают честь знамени. Старый, седой отставной генерал, с георгиевскими петлицами, стоя, провожает
батальон глазами. В его лице ласковое умиление, и по щекам текут слезы.
Ходили туда наши, ходили разного рода военные подсудимые, содержавшиеся на разных абвахтах, решеные, нерешеные и пересылочные; ходили и из исправительной
роты — странного заведения, в которое отсылались провинившиеся и малонадежные солдатики из
батальонов для поправления своего поведения и откуда года через два и больше они обыкновенно выходили такими мерзавцами, каких на редкость и встретить.
Я не дослушал его и пустился догонять свою уже далеко ушедшую
роту. Я догнал Федорова и Житкова, когда наш
батальон свели с шоссе на поле и скомандовали остановиться.
Мы не остались на отбитой позиции, хотя турки были сбиты повсюду. Когда наш генерал увидел, что из деревни выходят на шоссе
батальон за
батальоном, двигаются массы кавалерии и тянутся длинные вереницы пушек, он ужаснулся. Очевидно, турки не знали наших сил, скрытых кустами; если бы им было известно, что всего только четырнадцать
рот выбили их из глубоких дорог, рытвин и плетней, окружавших деревню, они вернулись бы и раздавили нас. Их было втрое больше.
Немного времени спустя я распрощался с офицерами и вышел из палатки. Вечерело; люди одевались в шинели, приготовляясь к зоре.
Роты выстроились на линейках, так что каждый
батальон образовал замкнутый квадрат, внутри которого были палатки и ружья в козлах. В тот же день, благодаря дневке, собралась вся наша дивизия. Барабаны пробили зорю, откуда-то издалека послышались слова команды...
В 1877 году
батальон состоял не из четырех, как теперь, а из пяти
рот; на походе стрелковая
рота шла сзади, так что наша
рота своими последними рядами соприкасалась с ее первыми.
Наша
рота, состоявшая из самых высоких в
батальоне людей, переходила довольно удобно, но шедшая рядом с нами малорослая восьмая
рота, где были всё люди двух-четырех вершков, едва брела по уши в воде; некоторые даже захлебывались и хватались за нас.
И двенадцать тысяч человек обнажили головы. «Отче наш, иже еси на небеси», — начала наша
рота. Рядом тоже запели. Шестьдесят хоров, по двести человек в каждом, пели каждый сам по себе; выходили диссонансы, но молитва все-таки звучала трогательно и торжественно. Понемногу начали затихать хоры; наконец далеко, в
батальоне, стоявшем на конце лагеря, последняя
рота пропела: «но избави нас от лукавого». Коротко пробили барабаны.
Генерал с конницей поехал вперед.
Батальон, с которым я шел из крепости N, остался в арьергарде.
Роты капитана Хлопова и поручика Розенкранца отступали вместе.
Чуть встало солнце, нас подняли. Солдаты, кряхтя и зевая, вставали. Было холодно; большинство, продрогнув, тряслось как в лихорадке.
Роты собрались у фонтана, и оба наши
батальона (2, и 3) двинулись к горе.
Между тем в Колокольной заблистали медные каски пожарных, появились отряды городовых с револьверами, жандармов с саблями и
рота стрелкового
батальона, которая была остановлена на пути своем в крепость, куда шла для занятия караулов. Отряды эти загородили выход из улицы со стороны Владимирской.
— Вот это и есть тот самый
батальон, в состав которого входит наша
рота, — произнес Игорь вполголоса, направляя свои стопы к небольшого роста офицеру, одетому в солдатскую шинель с фуражкой на голове защитного цвета. На боку y офицера висела сабля; револьвер, вложенный в кобуру, был прикреплен y пояса. Он отдавал какие-то приказания вытянувшемуся перед ним в струнку солдату.
Скоро нас снова тронули и, проведя несколько сот шагов без дороги, указали место. Справа виднелись крутой берег извилистой речки и высокие деревянные столбы татарского кладбища; слева и спереди сквозь туман проглядывала черная полоса. Взвод снялся с передков. Восьмая
рота, прикрывавшая нас, составила ружья в козлы, и
батальон солдат с ружьями и топорами вошел в лес.
— А у нас вот что было, — рассказывал другой офицер. — Восемнадцать наших охотников заняли деревню Бейтадзы, — великолепный наблюдательный пункт, можно сказать, почти ключ к Сандепу. Неподалеку стоит полк; начальник охотничьей команды посылает к командиру, просит прислать две
роты. «Не могу. Полк в резерве, без разрешения своего начальства не имею права». Пришли японцы, прогнали охотников и заняли деревню. Чтоб отбить ее обратно, пришлось уложить три
батальона…
На рассвете мы поднялись и стали собираться. Все были возбуждены и нервны. Чувствовалась надвигающаяся с юга угроза. Проходили
роты и
батальоны.
Указом 12 января 1737 года повелевалось командировать к армии Миниха, расположенной на Украине, с каждого гвардейского полка по
батальону, а начальником всего гвардейского отряда, к составу которого были причислены три
роты конной гвардии, назначен генерал-майор лейб-гвардии Измайловского полка подполковник и генерал-адъютант Густав Бирон. Счастье и успех сопровождали его в войне с турками, он только один раз приезжал в Петербург, но вскоре возвратился обратно на театр военных действий.
Кому что, а нашему батальонному первое дело — тиатры крутить. Как из году в год повелось, благословил полковой командир на Масленую представлять. Прочих солдат завидки берут, а у нас в первом
батальоне лафа. Потому батальонный, подполковник Снегирев, начальник был с амбицией: чтоб всех ахтеров-плотников-плясунов только из его первых четырех
рот и набирали. А прочие — смотри-любуйся, в чужой котел не суйся.
В 1831 году два действующие
батальона из каждого поселенного полка ушли в поход против восставших поляков, как в царстве Польском, так и в западных русских губерниях, и в поселениях осталось по одному
батальону от полка, резервные
роты и строевые резервные же
батальоны.
Весною 1831 года для содержания караулов в Новгороде и для приготовления к смотру начальника штаба, генерала Клейнмихеля, — все резервные
батальоны выступили из округов; по недостатку в них офицеров, были командируемы от поселенных
батальонов ротные командиры, которые, по этому случаю, находились в Новгороде, а по окончании очереди, возвращались в свои
роты к управлению хозяйственной частью; во время же их отсутствия, обязанность по этому предмету лежала на фельдфебелях.
Занимая уезды Новгородский и Старорусский, они разделялись на четырнадцать округов; в каждый округ входили поселения одного полка, который делился на три
батальона, а эти последние дробились на
роты, капральства и взводы.
Служба совершена была на площади 2-й поселенной
роты, под поселенным
батальоном.
Дело продолжалось с переменным успехом, и в седьмом часу вечера японцы перешли в наступление силою одного
батальона, но две
роты стрелков и спешенная сотня под начальством штаб-ротмистра Цедерберга опрокинули неприятеля и обратили его в полное бегство.
И ему вспомнилось, как месяц назад они шли в предрассветных сумерках в бой, как под лопавшимися шрапнелями весело и задорно светились милые глаза Катаранова. Их
рота дерзко пробралась почти в тыл наступавшим, захватывало дух от жуткой радости, и вдруг под неожиданными залпами одной их
роты побежали назад наступавшие
батальоны. Тогда было хорошо и светло.
Легкий, приятный туман волновался перед Николаем Ивановичем, застилая от глаз все, что не есть четвертая
рота Хоронского резервного
батальона с ее жидом Абрамкой, преферансом по маленькой, приказами по полку и другими злободневными интересами.
— Да, — сказал князь Андрей, — только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с тою разницей, что конь всегда сильнее пешки, и две пешки всегда сильнее одной, а на войне один
батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее
роты.