Неточные совпадения
Накануне решительного дня Марья Гавриловна не спала всю ночь; она укладывалась, увязывала белье и платье, написала длинное письмо к одной чувствительной барышне, ее
подруге, другое к своим
родителям.
— Это князь Бесхвостый, — говорила ей
подруга, которую молодой князь удостоивал своим вниманием (разумеется, с разрешения
родителей).
Ему было легко учить Юлию: она благодаря гувернантке болтала по-французски, читала и писала почти без ошибок. Месье Пуле оставалось только занять ее сочинениями. Он задавал ей разные темы: то описать восходящее солнце, то определить любовь и дружбу, то написать поздравительное письмо
родителям или излить грусть при разлуке с
подругой.
Настя. «Ненаглядная, говорит, моя любовь!
Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой… и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя жизни…» А леворверт у него — агромадный и заряжен десятью пулями… «Прощай, говорит, любезная
подруга моего сердца! — решился я бесповоротно… жить без тебя — никак не могу». И отвечала я ему: «Незабвенный друг мой… Рауль…»
Но чем ближе к двум часам, тем уменьшается число гувернеров, педагогов и детей: они, наконец, вытесняются нежными их
родителями, идущими под руку с своими пестрыми, разноцветными, слабонервными
подругами.
Двумя-тремя годами Груня была постарше дочерей Патапа Максимыча, как раз в подружки им сгодилась. Вырастая вместе с Настей и Парашей, она сдружилась с ними. Добрым, кротким нравом, любовью к
подругам и привязанностью к богоданным
родителям так полюбилась она Патапу Максимычу и Аксинье Захаровне, что те считали ее третьей своей дочерью.
Как только студент имел побольше от
родителей, он непременно обзаводился
подругой, которую тут же, в Латинском квартале, выбирал из тех якобы"гризеток", которыми полна была жизнь кафе и бульвара St. Michel, а в особенности — публичных балов.
Подруга графини вскоре после проведенного вечера у полковницы Усовой уехала в Отрадное к своим
родителям, и несмотря на просьбы Надежды Корнильевны, не была отпущена ими на ее свадьбу.
Выросшая среди походной жизни
родителей, почти без
подруг, она и этим обыкновенным для других способом не могла узнать многое из того, что делает в наше время, даже часто преждевременно, из ребенка женщину.
Она в разговоре с ним осуждала одну из своих
подруг, тайком вышедшую замуж за графа без ведома
родителей последнего, и с краской негодования рассказывала о тех унижениях, которые пришлось вытерпеть несчастной, прежде нежели родные «из милости» допустили ее к себе и с виду простили сына и его молодую жену.
Забыты были желания
родителей и собственные мечты о будущем, забыта спокойная сердечная привязанность, соединявшая его с
подругой детства — Вассой.
Сабиров был в деятельной переписке со своими петербурскими приемными
родителями и подробно сообщал им о состоянии духа, о болезни своей невесты, но тон этих писем не был жалобным, в них сквозило лишь безграничное, но далеко не плотское чувство молодого инженера к избранной им будущей
подруге своей жизни.