Неточные совпадения
— Что это значит — мир, если посмотреть правильно? — спросил человек и
нарисовал тремя
пальцами в воздухе петлю. — Мир есть земля, воздух, вода, камень, дерево. Без человека — все это никуда не надобно.
— А вы свистеть в два
пальца умеити? А — клетки делать? А медведев и кошков
рисовать умеити? А — что же вы умеити?
Называя органы латинскими терминами,
рисуя их очертания
пальцем в воздухе, Макаров быстро и гневно изобразил пред Климом нечто до того отвратительное, что Самгин попросил его...
Райскому хотелось
нарисовать эту группу усталых, серьезных, буро-желтых, как у отаитян, лиц, эти черствые, загорелые руки, с негнущимися
пальцами, крепко вросшими, будто железными, ногтями, эти широко и мерно растворяющиеся рты и медленно жующие уста, и этот — поглощающий хлеб и кашу — голод.
Но, когда воображение
рисовало мне оживленное личико моей приятельницы, облизывавшей свои засаленные
пальцы, я радовался ее радостью и радостью Валека.
Маска приложила
палец к губам; другой рукой, растопырив ее
пальцы, повертела в воздухе так и этак, делая вид, что закручивает усы, коснулась моего рукава, затем объяснила, что знает меня,
нарисовав в воздухе слово «Гарвей».
Яков Маякин остался в трактире один. Он сидел за столом и, наклонясь над ним,
рисовал на подносе узоры, макая дрожащий
палец в пролитый квас. Острая голова его опускалась все ниже над столом, как будто он не мог понять того, что чертил на подносе его сухой
палец.
Была она очень скромная, тихая, с бескровным красивым лицом, какое
рисуют у монахинь или святых, и когда говорила, то всегда поправляла длинными белыми
пальцами разорванные кружева на груди.
— Сегодня кухарка шинковала капусту и обрезала себе
палец, — сказал он,
рисуя домик и двигая бровями. — Она так крикнула, что мы все перепугались и побежали в кухню. Такая глупая! Наталья Семеновна велит ей мочить
палец в холодную воду, а она его сосет… И как она может грязный
палец брать в рот! Папа, ведь это неприлично!
Открытое настежь окно спальни, зеленые ветки, заглядывающие в это окно, утреннюю свежесть, запах тополя, сирени и роз, кровать, стул и на нем платье, которое вчера шуршало, туфельки, часики на столе — всё это
нарисовал он себе ясно и отчетливо, но черты лица, милая сонная улыбка, именно то, что важно и характерно, ускользало от его воображения, как ртуть из-под
пальца.
— Вы не можете себе представить, что это значит, — рассказывал он, хватая мои руки своими тонкими, цепкими
пальцами, — пока я
рисую, я, знаете, совсем забываю, что это бесцельно, бываю очень весел и даже что-то там такое свищу, и раз даже сидел за это в карцере, так как в вашей проклятой тюрьме и свистеть нельзя.