Неточные совпадения
Когда назойливый стук в
дверь разбудил Самгина, черные шарики все еще мелькали в глазах его, комнату наполнял холодный, невыносимо яркий свет зимнего дня, — света было так много, что он как будто расширил окно и
раздвинул стены. Накинув одеяло на плечи, Самгин открыл
дверь и, в ответ на приветствие Дуняши, сказал...
И даже топнула на него ногой. Затем
дверь захлопнулась и уже заперлась на замок. Стебельков, все еще держа меня за плечо, поднял палец и,
раздвинув рот в длинную раздумчивую улыбку, уперся в меня вопросительным взглядом.
Воспользовавшись тем, что Дмитрий Федорович, ворвавшись в залу, на минуту остановился, чтоб осмотреться, Григорий обежал стол, затворил на обе половинки противоположные входным
двери залы, ведшие во внутренние покои, и стал пред затворенною
дверью,
раздвинув обе руки крестом и готовый защищать вход, так сказать, до последней капли.
— Как так твоя мать? — пробормотал он, не понимая. — Ты за что это? Ты про какую мать?.. да разве она… Ах, черт! Да ведь она и твоя! Ах, черт! Ну это, брат, затмение как никогда, извини, а я думал, Иван… Хе-хе-хе! — Он остановился. Длинная, пьяная, полубессмысленная усмешка
раздвинула его лицо. И вот вдруг в это самое мгновение раздался в сенях страшный шум и гром, послышались неистовые крики,
дверь распахнулась и в залу влетел Дмитрий Федорович. Старик бросился к Ивану в испуге...
— Прощайте, доктор! я пойду к ней, — сказал Петр Иваныч и скорыми шагами пошел в кабинет жены. Он остановился у
дверей, тихо
раздвинул портьеры и устремил на жену беспокойный взгляд.
Когда я в белых летних штанах и безукоризненно новом сюртуке стал против царских
дверей в северных
дверях, — с протянутою вперед рукою заковылял Иван Матвеевич,
раздвигая дорогу двум входящим дамам.
Впрочем, рассуждать было поздно. Аян вынул револьвер, положил палец на спуск и тихими, крадущимися шагами подошел к
двери. Лицо его пылало негодованием; возможно, что появление в этот момент лакея было бы для слуги полным земным расчетом.
Раздвинув портьеру, он увидел залу, показавшуюся ему целой площадью; в глубине ее виднелись еще
двери; веселый солнечный ливень струился из больших окон, пронизывая светлую пустоту.
Но вот собака с неудовольствием отвернулась от меня и заворчала. Через минуту она бросилась к
двери. Я выпустил Цербера, и, пока он неистовствовал и заливался на своем обычном сторожевом посту, на крыше, я выглянул из сеней. Очевидно, одинокий путник, которого приближение я слышал ранее среди чуткого безмолвия морозной ночи, соблазнился моим веселым огнем. Он
раздвигал теперь жерди моих ворот, чтобы провести во двор оседланную и навьюченную лошадь.
Очевидно, покойник
раздвигал руки, — и вдруг тихий шум; затем поток иной температуры пробежал струею по свечам, и в то же самое мгновение в шевелившихся портьерах, которыми были закрыты
двери внутренних покоев, показалось привидение.
Привязала свита коней к орешнику, король широкой походкой вперед идет, камыш
раздвигает, ручья ищет. Ан был, да весь высох… Всмотрелся король в чащобу, видит — незнакомая малая хатка под дубом стоит, дым не дымит, пес не скулит, будто и нет никого. Махнул он перчаткой, свита да стража за им пошла. Видят —
дверь в сенях пасть раззявила, хочь свисти, хочь стучи, никто, девкин сын, не откликается.
И он запер
дверь двойным поворотом ключа и ключ положил в карман. И не заметил странного взгляда, каким девушка провожала его. И вообще весь этот вежливый, пристойный разговор, такой дикий в несчастном месте, где самый воздух мутно густел от винных испарений и ругательств, — казался ему совершенно естественным, и простым, и вполне убедительным. Все с тою же вежливостью, точно где-нибудь на лодке, при катанье с барышнями, он слегка
раздвинул борты сюртука и спросил...