Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая
радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Неточные совпадения
Это был кроткий молодой человек, бледный, худой, почти ребенок. Покорно переносил он иго болезненного существования и покорно же угас на руках жены, на которую смотрел не столько глазами мужа, сколько глазами облагодетельствованного человека. Считая себя как бы виновником предстоящего ей одиночества, он грустно вперял в нее свои взоры, словно просил
прощения, что встреча с ним не дала ей никаких
радостей, а только внесла бесплодную тревогу в ее существование.
Дня через два, когда я не лежал уже в постели, а сидел за столиком и во что-то играл с милой сестрицей, которая не знала, как высказать свою
радость, что братец выздоравливает, — вдруг я почувствовал сильное желание увидеть своих гонителей, выпросить у них
прощенье и так примириться с ними, чтоб никто на меня не сердился.
Получив
прощение, он приходил в восторг, иногда даже плакал от
радости и умиления, целовал, обнимал ее.
Словом сказать, хотелось и еще раз приобщиться к той жизни, которая так упорно отметала его от себя, броситься к матери в ноги, вымолить ее
прощение и потом, на
радостях, пожалуй, съесть и упитанного тельца.
Да, да, конечно, иначе и быть не могло. Я все равно не пережила бы того позора, который ожидал меня завтра… А там, на Кавказе,
радость жизни под родным небом, под кровом дедушки Магомета! Здесь мне некого было жалеть, кроме Люды. Но с ней я надеялась объясниться после. Она поймет, наконец, что я не могла поступить иначе. Я ей все расскажу там… после… на Кавказе и вымолю
прощение… А теперь туда… скорее… к Андро, на свободу!
Он мог бы простить Ляхова, — о, он простил бы его с
радостью, горячо и искренно, — но только, если бы это было результатом его свободного выбора. Теперь же само желание Ляхова получить
прощение смахивало на милостыню, которую он по доброй воле давал обиженному Андрею Ивановичу. А для Андрея Ивановича ничего не могло быть ужаснее милостыни.
Она прочитала в его на мгновение просветленных глазах
радость и благодарность за это доказательство его
прощения.
Да простят мне дорогие читатели то небольшое историческое отступление от нити рассказа, необходимое для того, чтобы определить настроение русского царя и народа после несчастного окончания войны и невыгодного мира с Польшею, заключенного с потерею многих областей. Взамен этих областей, к понятной
радости царя и народа, явилось целое Царство сибирское, завоеванное Ермаком Тимофеевичем, подвигнутым на это славное дело ожиданием царского
прощения и любовью к Ксении Яковлевне Строгановой!
— Так-то лучше… Вернется Ермак твой из похода, заслужив
прощение, весело отпразднуем свадебку и заживем мы с тобой, моя ласточка, родным на
радость, себе на удовольствие.
По дороге в Москву Ермак Тимофеевич, конечно, поручил Ивану Кольцу заехать к Строгановым, вручив ему две грамотки: одну к Семену Иоаникиевичу, а другую к Ксении Яковлевне, где он делился с ними своею
радостью, сообщая, что посылает посольство к батюшке-царю бить челом «новым царством», что твердо уверен в царском
прощении и только живет надеждой на единственную заманчивую для него награду — брак с его дорогой лапушкой, голубкой сизой Ксенией Яковлевной.
— Он сказал? Да? Он сказал? — повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее
прощения за свою
радость, выражение остановилось на лице Наташи.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о
прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал
радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.