Неточные совпадения
Пришел длинный и длинноволосый молодой человек с шишкой на лбу, с красным,
пышным галстуком на тонкой шее; галстук, закрывая подбородок, сокращал, а пряди
темных, прямых
волос уродливо суживали это странно-желтое лицо, на котором широкий нос казался чужим. Глаза у него были небольшие, кругленькие, говоря, он сладостно мигал и улыбался снисходительно.
Высокая, немного даже худощавая; продолговатое и замечательно бледное лицо, но
волосы черные,
пышные; глаза
темные, большие, взгляд глубокий; малые и алые губы, свежий рот.
(На самом деле это была женщина лет двадцати пяти, довольно сильного сложения, росту выше среднего (выше Шатова), с темно-русыми
пышными волосами, с бледным овальным лицом, большими
темными глазами, теперь сверкавшими лихорадочным блеском.)
Они оба такие же, как были: старший, горбоносый, с длинными
волосами, приятен и, кажется, добрый; младший, Виктор, остался с тем же лошадиным лицом и в таких же веснушках. Их мать — сестра моей бабушки — очень сердита и криклива. Старший — женат, жена у него
пышная, белая, как пшеничный хлеб, у нее большие глаза, очень
темные.
Тогда, в веселом и гордом трепете огней, из-под капюшона поднялась и засверкала золотом
пышных волос светозарная голова мадонны, а из-под плаща ее и еще откуда-то из рук людей, ближайших к матери бога, всплескивая крыльями, взлетели в
темный воздух десятки белых голубей, и на минуту показалось, что эта женщина в белом, сверкающем серебром платье и в цветах, и белый, точно прозрачный Христос, и голубой Иоанн — все трое они, такие удивительные, нездешние, поплыли к небу в живом трепете белых крыльев голубиных, точно в сонме херувимов.
Явились две дамы — одна молодая, полная, с фарфоровым лицом и ласковыми молочно-синими глазами,
темные брови ее словно нарисованы и одна выше другой; другая — старше, остроносая, в
пышной прическе выцветших
волос, с большой черной родинкой на левой щеке, с двумя золотыми цепями на шее, лорнетом и множеством брелоков у пояса серого платья.
Фома взглянул из-за плеча отца и увидал: в переднем углу комнаты, облокотясь на стол, сидела маленькая женщина с
пышными белокурыми
волосами; на бледном лице ее резко выделялись
темные глаза, тонкие брови и пухлые, красные губы. Сзади кресла стоял большой филодендрон — крупные, узорчатые листья висели в воздухе над ее золотистой головкой.
Поглубже натянув картуз, Алексей остановился, взглянул на женщин; его жена, маленькая, стройная, в простеньком,
тёмном платье, легко шагая по размятому песку, вытирала платком свои очки и была похожа на сельскую учительницу рядом с дородной Натальей, одетой в чёрную, шёлковую тальму со стеклярусом на плечах и рукавах; тёмно-лиловая головка красиво прикрывала её
пышные, рыжеватые
волосы.
Ее хорошие
темные волосы, один вид которых когда-то возбуждал во мне страсть, теперь оттого, что она долго сидела нагнувшись, выбились из прически и имели беспорядочный вид, но от этого казались мне еще
пышнее и роскошнее.
Бледная, как изразцы печи, у которой она стояла, Наташа Румянцева с дико и испуганно расширенными глазами безмолвно смотрела на Пашку. Выбившиеся пряди
волос, успевшие выпорхнуть из прически и завиться еще
пышнее и круче, упали ей на лоб, и испуганное, пораженное неожиданностью лицо казалось еще бледнее от их
темного соседства.