Неточные совпадения
Слово «действительность» он
произнес сквозь зубы и расчленяя по слогам, слог «стви» звучал, как
ругательство, а лицо его покрылось пятнами, глаза блестели, как чешуйки сазана.
Подойдя к месту шума, Марья Павловна и Катюша увидали следующее: офицер, плотный человек с большими белокурыми усами, хмурясь, потирал левою рукой ладонь правой, которую он зашиб о лицо арестанта, и не переставая
произносил неприличные, грубые
ругательства. Перед ним, отирая одной рукой разбитое в кровь лицо, а другой держа обмотанную платком пронзительно визжавшую девчонку, стоял в коротком халате и еще более коротких штанах длинный, худой арестант с бритой половиной головы.
— А знаешь ты, —
произнес он гораздо тверже, почти как не пьяный, — нашу русскую…….? (И он проговорил самое невозможное в печати
ругательство.) Ну так и убирайся к ней! — Затем с силою рванулся из рук Вельчанинова, оступился и чуть не упал. Дамы подхватили его и в этот раз уже побежали, визжа и почти волоча Павла Павловича за собою. Вельчанинов не преследовал.
По временам он
произносил целые длинные фразы на каком-то непонятном, вероятно, остяцком языке, а иногда, нисколько не изменяя молитвенной интонации,
произносил скверные
ругательства, как будто и они составляли часть его культа.
Он действительно болтал какие-то бессвязные речи,
произнося угрозы и даже
ругательства по адресу Николая Герасимовича и какой-то неизвестной Настасье Лукьяновне «Маргаритки».
Денисов прямо от полкового командира поохал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом
произносил непонятные
ругательства и угрозы.
И все это было необыкновенно. Пили, чокались, говорили все сразу и о чем-то своем. Злая, с птичьим лицом, раздраженно и крикливо рассказывала о госте, который брал ее на время и с которым у нее что-то вышло. Часто ввертывали уличные
ругательства, но
произносили их не равнодушно, как мужчины, а всегда с особенной едкостью, с некоторым вызовом; все вещи называли своими именами.