Неточные совпадения
Иногда — и это
продолжалось ряд дней — она даже перерождалась; физическое противостояние жизни проваливалось, как
тишина в ударе смычка, и все, что она видела, чем жила, что было вокруг, становилось кружевом тайн
в образе повседневности.
Моя маленькая драма
продолжалась: я учился (неважно), переходил из класса
в класс, бегал на коньках, пристрастился к гимнастике, ходил к товарищам, вздрагивал с замиранием сердца, когда
в знойной
тишине городка раздавалось болтливое шарканье знакомых бубенцов, и все это время чувствовал, что девочка
в серой шубке уходит все дальше…
Вокруг нас царила та напряжённая
тишина, от которой всегда ждёшь чего-то и которая, если б могла
продолжаться долго, сводила бы с ума человека своим совершенным покоем и отсутствием звука, этой яркой тени движения. Тихий шорох волн не долетал до нас, — мы находились
в какой-то яме, поросшей цепкими кустарниками и казавшейся мохнатым зевом окаменевшего животного. Я смотрел на Шакро и думал...
Но из-за стены не было никакого ответа.
Продолжалось равномерное бормотание и еще звуки движения. «Верно, он кланяется
в землю, — думала она. — Но не откланяется он, — проговорила она. — Он обо мне думает. Так же, как я об нем. С тем же чувством думает он об этих ногах», — говорила она, сдернув мокрые чулки и ступая босыми ногами по койке и поджимая их под себя. Она посидела так недолго, обхватив колени руками и задумчиво глядя перед собой. «Да эта пустыня, эта
тишина. И никто никогда не узнал бы…»
С минуту
продолжалась совершенная
тишина, но вдруг, откуда ни возьмись, хлынула
в комнату вся дворня; грозный Тит не препятствовал, а стоял как вкопанный.
Это кричал больной, который считал себя петухом. С точностью хронометра он просыпался
в двенадцать, три и шесть часов, хлопал руками, как крыльями, и кукарекал, будя спящих. Но никто из спящих не проснулся и не отозвался, и сам больной, считающий себя петухом, скоро заснул; и только за одной белой дверью, с левой стороны,
продолжался все тот же размеренный, непрерывный стук, похожий на
тишину.
Несколько следующих дней прошло без писем. Точно по уговору, письма прекратились сразу, и наступившее безмолвие было необычно и жутко. Во внезапности безмолвия не чувствовалось конца, что-то еще
продолжалось там,
в тишине — как будто
в новую фазу вступила мысль и таинственно творила что-то. И быстро шли дни, как взмахи огромных крыльев: вверх взмахнет — день, вниз повеет — ночь.
Бенигсен открыл совет вопросом: «оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и
в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это
продолжалось недолго.