Неточные совпадения
Тогда — не правда ли? — в пустыне,
Вдали от суетной молвы,
Я вам не нравилась… Что ж ныне
Меня преследуете вы?
Зачем у вас я на
примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой
позорТеперь бы всеми был замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?
Заупрямься кто сделать это, правительство
принимает этот труд на себя; но тогда виновный кроме
позора публичной казни подвергается лишению имения, и это падает на его семейство.
Этот самый бешеный, но слабый человек, не могший отказаться от соблазна
принять три тысячи рублей при таком
позоре, — этот самый человек ощущает вдруг в себе такую стоическую твердость и носит на своей шее тысячи рублей, не смея до них дотронуться!
Принимаю муку обвинения и всенародного
позора моего, пострадать хочу и страданием очищусь!
Этого уж никто тогда у нас не мог понять, а он от радости плачет: «Да, говорит, была такая Божия слава кругом меня: птички, деревья, луга, небеса, один я жил в
позоре, один все обесчестил, а красы и славы не
приметил вовсе».
Харитине доставляла какое-то жгучее наслаждение именно эта двойственность: она льнула к мужу и среди самых трогательных сцен думала о Галактионе. Она не могла бы сказать, любит его или нет; а ей просто хотелось думать о нем. Если б он пришел к ней, она его
приняла бы очень сухо и ни одним движением не выдала бы своего настроения. О, он никогда не узнает и не должен знать того
позора, какой она переживала сейчас! И хорошо и худо — все ее, и никому до этого дела нет.
Наконец, если она и
принимает теперь капитал, то вовсе не как плату за свой девичий
позор, в котором она не виновата, а просто как вознаграждение за исковерканную судьбу.
Та с жаром
приняла его, но он и тут постыдно обманул ее ожидания: просидел всего пять минут, молча, тупо уставившись в землю и глупо улыбаясь, и вдруг, не дослушав ее и на самом интересном месте разговора, встал, поклонился как-то боком, косолапо, застыдился в прах, кстати уж задел и грохнул об пол ее дорогой наборный рабочий столик, разбил его и вышел, едва живой от
позора.
— Дальше… Ох! Нехорошо выходит этой трефовой даме, хуже смерти.
Позор она через вас большой
примет, такой, что во всю жизнь забыть нельзя, печаль долгая ей выходит… А вам в ее планете ничего дурного не выходит.
Негина. «Серьезно», об таком-то деле серьезно! Да за кого ж вы меня
принимаете! Разве это «дело»? Ведь это
позор! Ты помнишь, что он-то говорил, он, мой милый, мой Петя! Как тут думать, об чем думать, об чем разговаривать! А коли есть в тебе сомнение, так возьми что-нибудь, да и погадай! Ведь я твоя. Чет или нечет, вот и конец. (Берет записку Мелузова.)
Всё равно… они все ведут к смерти; — но я не позволю низкому, бездушному человеку почитать меня за свою игрушку… ты или я сама должна это сделать; — сегодня я перенесла обиду, за которую хочу, должна отомстить… брат! не отвергай моей клятвы… если ты ее отвергнешь, то берегись… я сказала, что не перенесу этого… ты будешь добр для меня; ты
примешь мою ненависть, как дитя мое; станешь лелеять его, пока оно вырастет и созреет и смоет мой
позор страданьями и кровью… да,
позор… он, убийца, обнимал, целовал меня… хотел… не правда ли, ты готовишь ему ужасную казнь?..
Как не броситься в огонь и в воду ради присных твоих? как не
принять смерть, мучительство,
позор ради другов твоих?
Но тут вдруг ему вспомнились рассказы Снежковых про дочерей Стужина. И мерещится Патапу Максимычу, что Михайло Данилыч оголил Настю чуть не до пояса, посадил боком на лошадь и возит по московским улицам… Народ бежит, дивуется… Срам-от, срам-от какой… А Настасья плачет, убивается, неохота
позор принимать… А делать ей нечего: муж того хочет, а муж голова.
Только знай и верь, что всё, что случается с тобой, ведет тебя к твоему истинному, духовному благу, и ты будешь встречать болезни, бедность,
позор, — всё то, что считается людьми бедствиями, — не как бедствия, а как то, что нужно для твоего блага, как земледелец
принимает нужный для его поля дождь, измочивший его, как больной
принимает горькое лекарство.
Достойный выход для Анны был только один:
принять прощение мужа, задавить отвращение к нему и возвратиться в прежнюю ложь, мрак и узаконенный
позор.
«Понимаю теперь, что на таких, как я, нужен удар, удар судьбы, чтоб захватить его, как на аркан, и скрутить внешней силой. Никогда, никогда не поднялся бы я сам собой! Но гром грянул.
Принимаю муку обвинения и всенародного
позора моего, пострадать хочу и страданием очищусь!»
— Значит нельзя было и предусмотреть, это просто несчастье и никакого нет
позора! — мягко начала она, увидав, как
принял он к сердцу вырвавшееся у нее восклицание.
Работницы-партийки поддакивали, делали поощрительные замечания. Одна взяла слово, сказала, что вызов обязательно нужно
принять, что
позор будет старым работницам, если молодежь станет их учить, как нужно относиться к производству.
— Но разве вы забыли, что произошло пять лет тому назад — я не забыла этого! Я не могу забыть, что мой отец — его убийца, что он меня проклял, что он разбил мое счастье и обрек меня на нищету и
позор… Я буду нести свой крест до конца… Если бы он даже простил меня, то я бы не
приняла его прощения, я бы теперь сама отказалась от него…
— Надо совсем оставить жену, тем более, что у ней есть отдельный паспорт, я буду продолжать выдавать им с Деметром по сто пятидесяти рублей, а ваше содержание
приму на свой счет. Для спасения вас от
позора не постою за лишним расходом. Да и на что вам она?
Социалистическое засилье натворило много бед и ведет Россию к великому
позору, но социалисты не хотят
принять целиком на себя ответственность за эти беды и этот
позор.
— Ослобоните, господин фельдфебель… Заставьте за себя Бога молить. За что ж я в голой простыне на весь полк
позор принимать должен? Уж я вашей супружнице в городе опосля маневров так кровать отполирую, что и у игуменьи такой не найти.