Неточные совпадения
— Постой, мне кое-что надо сказать, — и, взяв его короткую руку, она
прижала ее
к своей
шее. — Да, ничего, что я позвала его обедать?
Он стал на колени возле кровати, приподнял ее голову с подушки и
прижал свои губы
к ее холодеющим губам; она крепко обвила его
шею дрожащими руками, будто в этом поцелуе хотела передать ему свою душу…
Она другой рукой берет меня за
шею, и пальчики ее быстро шевелятся и щекотят меня. В комнате тихо, полутемно; нервы мои возбуждены щекоткой и пробуждением; мамаша сидит подле самого меня; она трогает меня; я слышу ее запах и голос. Все это заставляет меня вскочить, обвить руками ее
шею,
прижать голову
к ее груди и, задыхаясь, сказать...
В день, когда царь переезжал из Петровского дворца в Кремль, Москва напряженно притихла. Народ ее плотно
прижали к стенам домов двумя линиями солдат и двумя рядами охраны, созданной из отборно верноподданных обывателей. Солдаты были непоколебимо стойкие, точно выкованы из железа, а охранники, в большинстве, — благообразные, бородатые люди с очень широкими спинами. Стоя плечо в плечо друг с другом, они ворочали тугими
шеями, посматривая на людей сзади себя подозрительно и строго.
Вагон встряхивало, качало, шипел паровоз, кричали люди; невидимый в темноте сосед Клима сорвал занавеску с окна, обнажив светло-голубой квадрат неба и две звезды на нем; Самгин зажег спичку и увидел пред собою широкую спину, мясистую
шею, жирный затылок; обладатель этих достоинств,
прижав лоб свой
к стеклу, говорил вызывающим тоном...
Она остановилась, положила ему руку на плечо, долго глядела на него и вдруг, отбросив зонтик в сторону, быстро и жарко обвила его
шею руками, поцеловала, потом вся вспыхнула,
прижала лицо
к его груди и прибавила тихо...
На ночь он уносил рисунок в дортуар, и однажды, вглядываясь в эти нежные глаза, следя за линией наклоненной
шеи, он вздрогнул, у него сделалось такое замиранье в груди, так захватило ему дыханье, что он в забытьи, с закрытыми глазами и невольным, чуть сдержанным стоном,
прижал рисунок обеими руками
к тому месту, где было так тяжело дышать. Стекло хрустнуло и со звоном полетело на пол…
Мало-помалу она слабела, потом оставалась минут пять в забытьи, наконец пришла в себя, остановила на нем томный взгляд и — вдруг дико, бешено стиснула его руками за
шею,
прижала к груди и прошептала...
Когда он ездил на конфирмацию, то
к нему приехал аббат Риго поздравить с первым причастием, и оба кинулись в слезах друг другу на
шею, и аббат Риго стал его ужасно
прижимать к своей груди, с разными жестами.
И она обвилась вокруг него, положила руки на
шею, а голову
прижала к его груди. Так они помолчали несколько секунд.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула
шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя в углу человека, остановились, тяжело
прижимая его
к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с пола, хватают её за ноги, бросаются на грудь и на лицо ей.
Он нагнулся и поцеловал ей руку, она неловко поцеловала его холодными губами в голову. Он чувствовал, что в этом любовном объяснении нет главного — ее любви, и есть много лишнего, и ему хотелось закричать, убежать, тотчас же уехать в Москву, но она стояла близко, казалась ему такою прекрасной, и страсть вдруг овладела им, он сообразил, что рассуждать тут уже поздно, обнял ее страстно,
прижал к груди и, бормоча какие-то слова, называя ее ты, поцеловал ее в
шею, потом в щеку, в голову…
— Так! я должна это сделать, — сказала она наконец решительным и твердым голосом, — рано или поздно — все равно! — С безумной живостью несчастливца, который спешит одним разом прекратить все свои страдания, она не сняла, а сорвала с
шеи черную ленту,
к которой привешен был небольшой золотой медальон. Хотела раскрыть его, но руки ее дрожали. Вдруг с судорожным движением она
прижала его
к груди своей, и слезы ручьем потекли из ее глаз.
Татьяна молча
прижала платок
к своим глазам, её острые плечи задрожали, чёрное платье как-то потекло с них, как будто эта женщина, тощая, с длинной
шеей, стала таять.
Живого волка в капкане берут двое и даже трое охотников: утомив предварительно и потом нагнав волка близко, один из охотников просунет длинный рычаг под дугу капкана,
прижмет к земле и таким образом совершенно остановит зверя; другой бросает ему на
шею мертвую петлю и затягивает, а третий сзади хватает волка за уши; тогда первый охотник, бросив рычаг, связывает волку рот крепкой веревочкой или надевает намордник и завязывает позади головы на
шее.
Она, в легком убранстве, как-то располагающая
к любви, вдруг выскочила и, сломя голову, прямо мне на
шею… плутовка! знала силу своих прелестей!.. и ну меня обнимать,
прижимать, ласкать, целовать и разными невинными именами называть.
Согнутой
шее становилось больно от неудобного положения, и Андрей Николаевич попытался высвободить свою голову, но твердая рука только сильнее
прижала ее
к горячей груди.
Наташа помолчала и вдруг обхватила рукой
шею Андрея Николаевича и
прижала его голову
к своей груди.
Я узнал ее по горячему дыханию, по манере, с которой она повисла на моей
шее, и даже по запаху. Припав своей головкой
к моей щеке, она казалась мне необыкновенно счастливой… От счастья она не могла выговорить ни слова… Я
прижал ее
к груди, и — куда девались тоска и вопросы, мучившие меня целых три дня! Я от удовольствия захохотал и запрыгал, как школьник.
Я сунул его кулаком в морду, перешел в наступление и стал теснить. Испуг и изумление были на его красивом круглом лице с черными бровями, а я наскакивал, бил его кулаком по лицу, попал в нос. Брызнула кровь. Он
прижал ладони
к носу и побежал. Пробежал мимо и рыжий, а Геня вдогонку накладывал ему в
шею…
Катра вынула из кармана револьвер. Она обняла мою
шею рукою, крепко
прижала к себе. Другой рукой покрыла плоский, блестящий револьвер. Грозно-веселый свет безумно лился из ее глаз в мои.
Альберт в это время, не обращая ни на кого внимания,
прижав скрипку
к плечу, медленно ходил вдоль фортепьяно и настраивал ее. Губы его сложились в бесстрастное выражение, глаз не было видно; но узкая костлявая спина, длинная белая
шея, кривые ноги и косматая черная голова представляли чудное, но почему-то вовсе не смешное зрелище. Настроив скрипку, он бойко взял аккорд и, вскинув голову, обратился
к пьянисту, приготовившемуся аккомпанировать.
А я уже схватила на руки мое сокровище и
прижимала к груди с сильно бьющимся сердцем, покрывая его личико,
шею и ручонки градом крепких жгучих поцелуев, вся дрожа от острой радости встречи.