Неточные совпадения
Когда
привозила почта газеты, новые
книги и журналы и попадалось ему
в печати знакомое имя прежнего товарища, уже преуспевавшего на видном поприще государственной службы или приносившего посильную дань наукам и образованью всемирному, тайная тихая грусть подступала ему под сердце, и скорбная, безмолвно-грустная, тихая жалоба на бездействие
свое прорывалась невольно.
—
Книги! Разве это жизнь? Старые
книги сделали
свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее
в общественных вопросах,
в правах,
в нравах: наконец
привести в порядок и общественное хозяйство… А он глядит
в книгу, а не
в жизнь!
Одно заставляет бояться за успех христианства: это соперничество между распространителями; оно, к сожалению, отчасти уже существует. Католические миссионеры запрещают
своим ученикам иметь
книги, издаваемые протестантами, которые
привезли и роздали, между прочим
в Шанхае, несколько десятков тысяч
своих изданий. Издания эти достались большею частью китайцам-католикам, и они принесли их
своим наставникам, а те сожгли.
Правда: комнатка твоя выходила
в сад; черемухи, яблони, липы сыпали тебе на стол, на чернильницу, на
книги свои легкие цветки; на стене висела голубая шелковая подушечка для часов, подаренная тебе
в прощальный час добренькой, чувствительной немочкой, гувернанткой с белокурыми кудрями и синими глазками; иногда заезжал к тебе старый друг из Москвы и
приводил тебя
в восторг чужими или даже
своими стихами; но одиночество, но невыносимое рабство учительского звания, невозможность освобождения, но бесконечные осени и зимы, но болезнь неотступная…
Должен сказать при этом, что собственно чорт играл
в наших представлениях наименьшую роль. После
своего появления старшему брату он нам уже почти не являлся, а если являлся, то не очень пугал. Может быть, отчасти это оттого, что
в представлениях малорусского и польского народа он неизменно является кургузым немцем. Но еще более действовала тут старинная большая
книга в кожаном переплете («Печерский патерик»), которую отец
привез из Киева.
Когда тысячная толпа
привела писаря
в волость, он юркнул за
свой стол, обложился
книгами и еще смелее заявил...
В следующей комнате, куда
привел хозяин гостя
своего, тоже висело несколько картин такого же колорита; во весь почти передний угол стояла кивота с образами; на дубовом некрашеном столе лежала раскрытая и повернутая корешком вверх
книга,
в пергаментном переплете; перед столом у стены висело очень хорошей работы костяное распятие; стулья были некрашеные, дубовые, высокие, с жесткими кожаными подушками.
— Читай, малый, читай, годится! Умишко у тебя будто есть; жаль — старших не уважаешь, со всеми зуб за зуб, ты думаешь — это озорство куда тебя
приведет? Это, малый,
приведет тебя не куда иначе, как
в арестантские роты.
Книги — читай, однако помни —
книга книгой, а
своим мозгом двигай! Вон у хлыстов был наставник Данило, так он дошел до мысли, что-де ни старые, ни новые
книги не нужны, собрал их
в куль да —
в воду! Да… Это, конечно, тоже — глупость! Вот и Алексаша, песья голова, мутит…
Читали мы у Зеленского, опять повторяю,
книги самые позволительные, а из бесед я помню только одну, и то потому, что она имела анекдотическое основание и через то особенно прочно засела
в голову. Но, говорят, человек ни
в чем так легко не намечается, как
в своем любимом анекдоте, а потому я его здесь и
приведу.
Волынцев и к утру не повеселел. Он хотел было после чаю отправиться на работы, но остался, лег на диван и принялся читать
книгу, что с ним случалось не часто. Волынцев к литературе влечения не чувствовал, а стихов просто боялся. «Это непонятно, как стихи», — говаривал он и,
в подтверждение слов
своих,
приводил следующие строки поэта Айбулата...
Капитан принес
свою книгу и счеты. Справившись с
книгой и пощелкав минуты две на счетах, он объявил сумму, которую должен был ему Гельфрейх за квартиру до конца месяца и за обеды. Семен Иванович расплатился, и мы весьма дружелюбно расстались. Когда вынесли вещи, Семен Иванович взял под мышку рыжего кота, давно уже беспокойно тершегося у его ног, подняв хвост палочкой вверх и изредка коротко мяукая (вероятно, опустошенный вид комнаты
привел его
в тревожное настроение), и мы уехали.
Я последовал за ним тем неохотнее, что, мне казалось, этот приветливый, веселый г. Ратч внутренно посылает меня к черту. Однако делать было нечего. Он
привел меня
в гостиную, и что же?
В гостиной сидела Сусанна перед столом за приходо-расходной
книгой. Она глянула на меня
своими сумрачными глазами и чуть-чуть прикусила ногти пальцев на левой руке… такая у ней была привычка, я заметил, — привычка, свойственная нервическим людям. Кроме ее,
в комнате никого не было.
Иногда, независимо от служившего у нас
в доме приходского отца Якова с причтом, отец Сергий
привозил и
свои церковные
книги и облачение и служил всенощную с особенно назидательным выражением. Даже ходившая
в. это время за матерью Поличка сказала: «Уж как отец Сергий «неглиже» служит!», прибавив...
Для незнакомых же достаточно
привести хоть заглавия некоторых
книг, выходивших
в то время, — например: «Гермель, или Может ли добродетельная жена совершенно положиться на постоянство
своего мужа?», перевод с французского, СПб., 1783; «Девушкины прогулки и молодкины увертки, или Лабиринт женских коварств», СПб., 1794} «Кошке игрушки, а мышке слезки, или Смешные проказы трех красавиц, чинимые над простосердечными их супругами, нравственное и счастливое творение», СПб., 1894; «Нежные объятия
в браке и потехи с любовницами продажными, изображены и сравнены Правдолюбом», СПб., 1799, и т. д.
И она показывала ему
книгу; Ордынов не заметил, откуда взялась она. Он машинально взял ее, всю писанную, как древние раскольничьи
книги, которые ему удавалось прежде видеть. Но теперь он был не
в силах смотреть и сосредоточить внимание
свое на чем-нибудь другом.
Книга выпала из рук его. Он тихо обнимал Катерину, стараясь
привести ее
в разум.
Ардальон Семеныч прочным образом основал
свое местопребывание во флигеле и целую особую комнату занял
своими книгами, письменными принадлежностями, ружьями и охотничьими снарядами, потому что предполагал иногда ходить на охоту, для чего и
привез свою любимую отличную собаку, которая
в тот же день была представлена Наташе и принята ею с особенной благосклонностью; она пожелала всякий день кормить её при себе, чем жених был очень доволен.
Я посмотрел на Оленьку. Та конфузливо, спрятав от нас
свое лицо,
приводила в порядок
свои потревоженные
книги. Ей, по-видимому, стыдно было за
своего сумасшедшего отца.
Я даже никогда не мог понять какой-либо
книги иначе, как
приведя её
в связь с
своим пережитым опытом.
Петрович, видимо, ошеломленный внезапным увозом
своего барина, не
привел в порядок этой комнаты. Постель была раскрыта. На столике около нее лежала французская
книга.
Он
привез ему письмо от одного из знакомых Шатову профессоров медицинского факультета и
книгу, завернутую
в газетную бумагу. Профессор рекомендовал ему г. Зингирева (такова была фамилия гостя) и поручал вниманию Антона Михайловича
свой недавно вышедший из печати труд по какому-то медицинскому вопросу. Гость вскоре откланялся.