— Устала я и говорю, может быть, грубо, нескладно, но я говорю с хорошим чувством к тебе. Тебя — не первого такого вижу я, много таких людей встречала. Супруг мой очень преклонялся пред людями, которые стремятся
преобразить жизнь, я тоже неравнодушна к ним. Я — баба, — помнишь, я сказала: богородица всех религий? Мне верующие приятны, даже если у них религия без бога.
Неточные совпадения
На Западе еще не почувствовали, что духовные силы России могут определять и
преображать духовную
жизнь Запада, что Толстой и Достоевский идут на смену властителям дум Запада для самого Запада и внутри его.
Естественные религии организовали
жизнь рода, спасали человечество от окончательного распадения и гибели, создавали колыбель истории, той истории, которая вся покоится на натуральном роде, на естественном продолжении человечества во времени, но имеет своей конечной задачей
преобразить человеческий род в богочеловечество, победив естественную стихию.
В язычестве было ощущение первоначальной святости плоти и плотской
жизни, был здоровый религиозный материализм, реалистическое чувство земли, но язычество было бессильно перед тлением плоти всего мира, не могло так
преобразить плоть, чтоб она стала вечной и совершенной, не могло вырвать из плоти грех и зло.
И не есть ли красота — сладкая иллюзия, а поэзия — греза, если искусство только волнует и манит к прекрасному среди непрекрасной
жизни, утешает, но не
преображает?
Луч красоты золотит те пылинки, которые пересекают его прихотливый путь, но тем серее и унылее кажется непросветленная
жизнь, которую искусство все равно бессильно
преобразить; труженик Сальери невольно начинает завидовать «праздному гуляке» Моцарту.
Вот что такое истинная «живая
жизнь» и что такое счастье, даваемое ею. Оно не в «легкой приятности», не в отсутствии страданий. Чудесная, могучая сила
жизни не боится никаких страданий, она с радостью и решимостью идет навстречу им, торжествует этими страданиями, и радуется ими, и любит их, и само страдание
преображает в светлую, ликующую радость.
С этим связана надежда, возлагаемая на пролетария, что он
преобразит эту землю и создаст на ней новую
жизнь.
Закон морали, закон цивилизации, закон государства и права, закон хозяйства и техники, закон семьи и закон церкви и аскезы организует
жизнь, охраняет и судит, иногда калечит
жизнь, но никогда не поддерживает ее благодатной силой, не просветляет и не
преображает ее.
Легче символически освящать
жизнь, чем реально ее
преображать.
Познание, искусство, мораль, государство, даже внешняя
жизнь церкви не
преображали реально
жизни, не достигали сами по себе нового бытия, а давали лишь символы преображения, лишь знаки наиреальнейшего бытия.