Неточные совпадения
Старик шутя проживал жизнь, всегда смеялся, рассказывал только веселое, даже
на драму в театре
смотрел с улыбкой, любуясь ножкой или лорнируя la gorge [грудь (фр.).]
актрисы.
А Иволга, милая моя, иначе
на это
смотрел: то, что я
актриса, это именно и возвышало меня в глазах его: два года он о том только и мечтал, чтоб я сделалась его женой, и дядя вот до сих пор меня бранит, отчего я за него не вышла.
— Или, теперь, это… — продолжала Настенька, обращаясь к нему, — все вы, господа молодежь, не исключая и вашего превосходительства, все вы, что бы вы ни говорили,
смотрите на нас, особенно провинциальных
актрис, свысока; вы очень любите за нами волочиться, ухаживать; способны даже немножко промотаться для нас, в то же время считаете нас достойными только стать
на степень вашей любовницы — никак не больше!
На всех же остальных поклонников Аннинька просто
смотрела, как
на неизбежную обстановку,
на которую провинциальная
актриса осуждена самыми условиями своего ремесла.
Одна из неважных
актрис, Любская,
на свой бенефис поставила «Гамлета», сама его играла и сорвала полный сбор с публики, собравшейся
посмотреть женщину-Гамлета и проводившей ее свистками и шиканьем.
Раздавшееся шушуканье в передней заставило генерала вскочить и уйти туда.
На этот раз оказалось, что приехали
актриса Чуйкина и Офонькин. Чуйкина сначала опустила с себя бархатную,
на белом барашке, тальму; затем сняла с своего рта сортиреспиратор, который она постоянно носила, полагая, что скверный московский климат испортит ее божественный голос. Офонькин в это время освободил себя от тысячной ильковой шубы и внимательно
посмотрел, как вешал ее
на гвоздик принимавший платье лакей.
Он просто обмер. Бинокля-то не может отвести от нее. В белом матовом платье, в волосах живой цветок и полуоткрытая шея. Опустил наконец бинокль и все
смотрит на нее. А с подмосток ему слышится страстный шепот
актрисы, в сцене третьего акта, в овраге волжского прибрежья, и ему представляется, что это она ему так говорит.
Доктор Б., видавшийся со мною часто — так же, как и нижегородец У., — познакомил меня с ассистентом Вирхова, добродушным малым, которому Б. дал уже прозвище"щенок"за его несуразные движения. С этим"щенком"мы ходили
смотреть мюнхенскую трагическую
актрису, тогда одну из самых талантливых
на героическом амплуа.
Она давно замечала страшную перемену в своем любимце; знала его ухаживания за какой-то московской
актрисой Пальм-Швейцарской,
смотрела на это ухаживанье сквозь пальцы, считая это увлечение со стороны сына обычною данью молодости, не подозревая ничего серьезного и, конечно, не имея ни малейшего понятия о том, кто эта Пальм-Швейцарская.
— Ты
посмотри: слова нет, что Феодора прекрасна, и все говорят, будто в землях, Византии подвластных, нет другой женщины, которая могла бы с Феодорой сравниться… но ведь это только так говорят…
На самом же деле время не щадит никого, и Феодора нынче уже не та, какой она раньше была, когда ее знали
актрисой, — правда, она зато теперь наша царица, и да дарует Всевышний ей многие лета, — но… вспомни, как она нынче поблекла, и
посмотри опять
на эту стыдливую Тению…