Неточные совпадения
«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в
воскресение, в
последний день. Иисус сказал ей: «Я есмь
воскресение и жизнь;верующий в меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит ему...
Венчали их в сельской церкви, после обедни в
воскресенье, и потом гостям предложен был парадный завтрак в большой зале старого дома, которую перед тем за неделю мыли, чистили, скребли, чтоб отпировать в ней в
последний раз.
Современному направлению, признавшему торжество смерти
последним словом жизни, нужно противопоставить очень русские мысли Н. Федорова, великого борца против смерти, признававшего не только
воскресение, но и активное воскрешение.
С тех пор в Щучьей-Заводи началась настоящая каторга. Все время дворовых, весь день, с утра до ночи, безраздельно принадлежал барину. Даже в праздники старик находил занятия около усадьбы, но зато кормил и одевал их — как? это вопрос особый — и заставлял по
воскресеньям ходить к обедне. На
последнем он в особенности настаивал, желая себя выказать в глазах начальства христианином и благопопечительным помещиком.
В
воскресенье,
последний день Масленицы, ровно в полночь, цикл московских увеселений круто обрывался.
В
воскресенье от обедни
До полуночи плясала,
Ушла с улицы
последней,
Жаль, — праздника мало!
Он не хочет видеть, что
последнее слово христианства есть не распятие, а
Воскресение.
В первое
воскресение Александров обегал десятка два киосков, спрашивая
последние номера «Вечерних досугов», надеясь на чудо и не доверяя собственным глазам. К его огорчению, все «Досуги» были одинаковы, и ни в одном из них не было его замечательной сюиты «
Последний дебют».
Единый народ-«богоносец» — это русский народ, и… и… и неужели, неужели вы меня почитаете за такого дурака, Ставрогин, — неистово возопил он вдруг, — который уж и различить не умеет, что слова его в эту минуту или старая, дряхлая дребедень, перемолотая на всех московских славянофильских мельницах, или совершенно новое слово,
последнее слово, единственное слово обновления и
воскресения, и… и какое мне дело до вашего смеха в эту минуту!
Произошло его отсутствие оттого, что капитан, возбужденный рассказами Миропы Дмитриевны о красоте ее постоялки, дал себе слово непременно увидать m-lle Рыжову и во что бы то ни стало познакомиться с нею и с матерью ее, ради чего он, подобно Миропе Дмитриевне, стал предпринимать каждодневно экскурсии по переулку, в котором находился домик Зудченки, не заходя, впрочем, к сей
последней, из опасения, что она начнет подтрунивать над его увлечением, и в первое же
воскресенье Аггей Никитич, совершенно неожиданно для него, увидал, что со двора Миропы Дмитриевны вышли: пожилая, весьма почтенной наружности, дама и молодая девушка, действительно красоты неописанной.
— Конечно!.. — не отвергнула и адмиральша, хотя, по опыту своей жизни и особенно подвигнутая
последним страшным горем своим, она начинала чувствовать, что не все же бог устраивает, а что надобно людям самим заботиться, и у нее вдруг созрела в голове смелая мысль, что когда Егор Егорыч приедет к ним в
воскресенье, то как-нибудь — без Сусанны, разумеется, — открыть ему все о несчастном увлечении Людмилы и об ее настоящем положении, не утаив даже, что Людмила боится видеть Егора Егорыча, и умолять его посоветовать, что тут делать.
У кого в доме Светлое Христово
Воскресенье, а у нас тревога, а к Красной Горке ждем
последний ответ и не знаем, как ей и передать его.
Трехаршинная афиша красными и синими буквами сделала полный сбор, тем более что на ней значились всевозможные ужасы, и заканчивалась эта афиша так: «Картина 27 и
последняя: Страшный суд и
Воскресение мертвых.
Последний разговор его с Еленой не то что был для него какой-нибудь неожиданностью, — он и прежде еще того хорошо знал, что Елена таким образом думает, наконец, сам почти так же думал, — но все-таки мнения ее как-то выворачивали у него всю душу, и при этом ему невольно представлялась княгиня, как совершенная противуположность Елене: та обыкновенно каждую неделю писала родителям длиннейшие и почтительные письма и каждое почти
воскресенье одевалась в одно из лучших платьев своих и ехала в церковь слушать проповедь; все это, пожалуй, было ему немножко смешно видеть, но вместе с тем и отрадно.
Его старуха мать, которая целый год, чуть не до
последнего часу, ждала
воскресения своего Васеньки, увидала наконец, что он не жилец в этом мире.
У кого в доме светлое Христово
воскресение, а у нас тревога, а к красной горке ждем
последний ответ и не знаем, как ей и передать его.
Дульчин. Только ты помни, что это твоя
последняя жертва. Теперь для меня настанет трудовая жизнь; труд, и труд постоянный, беспрерывный: я обязан примирить тебя с родными и знакомыми, обязан поправить твое состояние, это мой долг, моя святая обязанность. Успокой своих родных, пригласи их всех как-нибудь на днях, хоть в
воскресенье. Я не только их не видывал, я даже по именам их не знаю, а надо же мне с ними познакомиться.
В нас [Мой сын Георгий (Мур), родившийся в полный разгар мечты о Крысолове и первой главы его — 1-го февраля 1925 г., в
воскресенье, ровно в полдень, в безумную (
последнюю!) вьюгу, в избе, в деревне Вшеноры, близ Праги. МЦ.]).
Муж ее — сапожник и живет в другом доме, он приходит к ней обыкновенно утром в
воскресенье, Матрена покупает на
последние деньги простого вина и печет пирог или блины.
По городу стало известно, что в следующее
воскресенье владыка в
последний раз будет литургисовать в кафедральном соборе. Эта литургия смущала несколько полковника Пшецыньского и Непомука. И тот и другой ожидали, что старик не уйдет без того, чтобы не сказать какое-нибудь громовое, обличающее слово, во всеуслышание православной паствы своей. И если бы такое слово было произнесено, положение их стало бы весьма неловким.
«Проект» есть не только
последнее слово экономизма, капитулировавшего перед косностью греховной плоти, но вместе с тем и первая молитва к Богу о
воскресении, первый зов земли к небу о восстании умерших, и радостно думать, что в мире уже был Федоров со своим «проектом».
Ибо хотя «князь мира сего» посрамлен, и власть его надломлена, но он еще владеет миром; «ветхий Адам» в недрах своего существа уже замещен «новым», но он еще живет в нас; смерть, «
последний враг», уже побеждена светом Христова
Воскресения, но она по-прежнему еще косит жатву жизни; тварь все еще стенает, ожидая своего избавления, и весь мир томится и страждет от смешения и противоборства добра и зла.
Та плоть, которая доступна воздействию хозяйственного труда, не воскреснет в теперешнем виде, ее отделяет от
воскресения порог смерти или «изменение», ей равнозначащее для людей, смерти не вкусивших, «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг (εν ατόμφ), во мгновение ока, при
последней трубе» (1 Кор. 15:51–52).
Молясь иконе, склоняюсь пред этим
последним даром, то земля святая, мощи, плоть
воскресения»…
Благодаря Голгофской жертве старый человек создается заново, оставаясь самим собой и после
воскресения:
последнее разделение в нем смерти и жизни, бытия и небытия происходит на Страшном Суде, который и может быть в известном смысле рассматриваем как
последний, заключительный акт в цепи событий, в своей совокупности составляющих сотворение человека.
— А мы по твоему
последнему письму раньше
воскресенья тебя не ждали, — молвил Зиновий Алексеич. — Как это удалось тебе таково скоро выплыть из Царицына?
Последнее слово принадлежит не смерти, а
воскресению.
Розанов забывает, что не от явления Христа пошла в мире смерть и что
последнее слово христианства не смерть, не Голгофа, а
Воскресение и вечная жизнь.
А с утра по Невскому, по Морским, по другим улицам и в центре, и на окраинах разъезжали патрули жандармов. Этим только и отличалось масленичное
воскресенье от
последних дней той же кутильной недели. Те же балаганы, катанье на них, вейки-чухонцы, снованье праздного подвыпившего люда. Ничего похожего на особые группы молодежи, на какую-нибудь процессию.
Последние два стиха, когда они уже были написаны, — я сообразил, — не мои, а баснописца Хемницера: он себе сочинил такую эпитафию. Ну что ж! Это ничего. Он так прожил жизнь, — и я хочу так прожить. Почему же я не имею права этого пожелать? Но утром (было
воскресенье) я перечитал стихи, и конец не понравился: как это молиться о том, чтоб остаться голым! И сейчас же опять в душе заволновалось вдохновение, я зачеркнул
последний стих и написал такое окончание...
В одно из
воскресений, после обедни в том самом монастыре, где была похоронена Елена Афанасьевна и куда неукоснительно ездил Афанасий Афанасьевич и Агафья с Аленушкой,
последняя, видя, что отец направляется из церкви не к ожидавшему их за оградой экипажу, куда ведет ее няня, вдруг стремительно схватила его за рукав и тоном мольбы сказала...
По
воскресеньям, против трактира гремели оркестры, то военный, то так называемый бальный, и под звуки
последнего, когда он играл, например, какой-нибудь любимый немецкий вальс на голос: «Ah, du mein lieber Augustin!», некоторые особенно ярые любители танцев пускались даже в самый отчаянный пляс на эспланаде, усыпанной довольно крупноватым песком.
После Кунтша театр на Красной площади перешел в руки Отто Фюрста; представление у
последнего чередовалось с русскими представлениями: русские давались по
воскресеньям и вторникам, а немцы играли по понедельникам и четвергам; немецкие и русские пьесы представлялись под управлением Фюрста. В труппе
последнего женские роли впервые исполняли женщины: девица фон-Велих и жена генерального директора Паггенканпфа, в русских документах попросту переделанная в Поганкову.
Последний раз они были на балаганах в прошлое
воскресенье. Вечером еще этого дня мальчик с радостным волнением передавал отцу пережитые впечатления, а наутро другого дня он уже не мог поднять головы от подушки.
— И то,
воскресенье! Непременно все поедем в Успенский собор. Этим начнется наше возвращение. Боже мой! Когда я вспомню тот день, когда я в
последний раз был в Успенском соборе… помнишь, Наташа? Но не в том дело.
Наступил
последний день Москвы. Была ясная, веселая, осенняя погода. Было
воскресенье. Как и в обыкновенные
воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, чтò ожидает Москву.
В
Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были
последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее.
Пьер накануне того
воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и
последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.