Неточные совпадения
Дарья Александровна,
в своем парадном сером шелковом платье, очевидно озабоченная и детьми, которые должны
обедать в детской одни, и тем, что мужа еще нет, не сумела без него хорошенько перемешать всё это
общество.
Было уже шесть часов пополудни, когда вспомнил я, что пора
обедать; лошадь моя была измучена; я выехал на дорогу, ведущую из Пятигорска
в немецкую колонию, куда часто водяное
общество ездит en piquenique. [на пикник (фр.).]
Ему было под пятьдесят лет, но он был очень свеж, только красил усы и прихрамывал немного на одну ногу. Он был вежлив до утонченности, никогда не курил при дамах, не клал одну ногу на другую и строго порицал молодых людей, которые позволяют себе
в обществе опрокидываться
в кресле и поднимать коленку и сапоги наравне с носом. Он и
в комнате сидел
в перчатках, снимая их, только когда садился
обедать.
Хотя было уже не рано, но они успели заехать куда-то по делам, потом Штольц захватил с собой
обедать одного золотопромышленника, потом поехали к этому последнему на дачу пить чай, застали большое
общество, и Обломов из совершенного уединения вдруг очутился
в толпе людей. Воротились они домой к поздней ночи.
Но все-таки он еще был недоволен тем, что мог являться по два раза
в день, приносить книги, ноты, приходить
обедать запросто. Он привык к
обществу новых современных нравов и к непринужденному обхождению с женщинами.
Но
в одно прекрасное утро приходите и, вместо шумного
общества или вместо знакомых,
обедаете в кругу новых лиц; вместо веселого разговора царствует печальное, принужденное молчание.
От этого сегодня вы
обедаете в обществе двадцати человек, невольно заводите знакомство, иногда успеет зародиться,
в течение нескольких дней, симпатия; каждый день вы с большим удовольствием спешите свидеться, за столом или
в общей прогулке, с новым и неожиданным приятелем.
Обычаи здесь патриархальные: гости
пообедают, распростятся с хозяином и отправятся домой спать, и хозяин ляжет, а вечером явятся опять и садятся за бостон до ужина.
Общество одно. Служащие, купцы и жены тех и других видятся ежедневно и… живут все
в больших ладах.
— Позвольте мне быть невежею, Марья Алексевна: я так расстроен, что надобно мне отдохнуть
в приятном и уважаемом мною
обществе; а такого
общества я нигде не нахожу, кроме как
в вашем доме. Позвольте мне напроситься
обедать у вас нынче и позвольте сделать некоторые поручения вашей Матрене. Кажется, тут есть недалеко погреб Денкера, у него вино не бог знает какое, но хорошее.
Агент сторонился от ухаживаний и долго отказывался от обедов; но однажды, слишком долго засидевшись
в переговорах с правлением
общества, уставши и проголодавшись, согласился пойти
обедать к Полозову, жившему на той же лестнице.
— Ваше превосходительство, — выступил вперед Шульгович, — осмелюсь предложить от имени
общества господ офицеров
отобедать в нашем собрании. Мы будем…
Он стал уединяться от
общества офицеров,
обедал большею частью дома, совсем не ходил на танцевальные вечера
в собрание и перестал пить.
То ли дело сидеть себе дома,
пообедать в приятном
обществе и, закурив отличную сигару, беседовать «разумно» с приятелями о предметах, вызывающих на размышление, — хоть бы о том, как трудны бывают обязанности следователя!
Этот день был исключением
в Александровой слободе. Царь, готовясь ехать
в Суздаль на богомолье, объявил заране, что будет
обедать вместе с братией, и приказал звать к столу, кроме трехсот опричников, составлявших его всегдашнее
общество, еще четыреста, так что всех званых было семьсот человек.
Ученые люди собираются
в общества (таких
обществ много, более 100), собираются на конгрессы (такие были недавно
в Париже и Лондоне, теперь будет
в Риме), читают речи,
обедают, говорят спичи, издают журналы, посвященные этой цели, и во всех доказывается, что напряжение народов, принужденных содержать миллионы войск, дошло до крайних пределов и что это вооружение противоречит всем целям, свойствам, желаниям всех народов, но что если много исписать бумаги и наговорить слов, то можно согласовать всех людей и сделать, чтобы у них не было противоположных интересов, и тогда войны не будет.
Даже
в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и
отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется
в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его
в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему брату
в четвертый или третий этаж,
в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже
в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть
в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего
общества, от которого никогда и ни
в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
Прежде, живя одним жалованьем, он должен был во многом себе отказывать; теперь же, напротив, у него была спокойная, прекрасно меблированная квартира, отличный стол, потому что хозяйка и слышать не хотела, чтобы он посылал за кушаньем
в трактир; он мог
обедать или с нею, или
в своих комнатах, пригласив к себе даже несколько человек гостей; он ездил
в театр, до которого был страстный охотник, уже не
в партер, часа за два до представления,
в давку и тесноту, а
в кресло; покупал разные книги,
в особенности относящиеся к военным наукам, имел
общество любимых и любящих его товарищей, — казалось, чего бы ему недоставало?..
Перед Пустяковым поставили тарелку супу. Он взял левой рукой ложку, но, вспомнив, что левой рукой не подобает есть
в благоустроенном
обществе, заявил, что он уже
отобедал и есть не хочет.
Надежда
пообедать в обществе Франческо Бутронца канула
в воду, когда романист среди рамок, подрамников, безруких манекенов, мольбертов и стульев, увешанных полинялыми костюмами всех родов и веков, усмотрел своего друга, Франческо Бутронца…Франческо Бутронца,
в шляпе à la Vandic и
в костюме Петра Амьенского, стоял на табурете, неистово махал муштабелем и гремел.
Из передней, где Тася сняла свое меховое пальтецо, она прошла
в гостиную с двумя арками, сквозь которые виднелась большая столовая. Стол накрыт был к завтраку, приборов на шестнадцать. Гостиная с триповой мебелью, ковром, лампой, картинами и столовая с ее простором и иностранной чистотой нравились Тасе. Пирожков говорил ей, что живет совершенно, как
в Швейцарии,
в каком-нибудь"пансионе", завтракает и
обедает за табльдотом,
в обществе иностранцев, очень доволен кухней.
В Hotel de Rome, где я
обедал за табльдотом, нашел я целое русское
общество: племянника
В. Ф. Корша и его двух молодых приятелей — слушателей Берлинского университета: сына одного знаменитого хирурга и брата второй жены этого хирурга. Душой кружка был Бакст, прекрасно знакомый с Берлином и отличавшийся необыкновенной способностью пленять русских высокопоставленных лиц. Его приятели называли это «укрощением генералов».
Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо
пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых
обществ,
в которых он участвовал.