Вот Строгоновы, как
получили от царя письмо, послали приказчиков еще собирать народ к себе. И больше велели подговаривать казаков с Волги и с Дону. А в то время по Волге, по Дону казаков много ходило. Соберутся шайками по 200, 300, 600 человек, выберут атамана и плавают на стругах, перехватывают суда, грабят, а на зиму становятся городком на берегу.
Неточные совпадения
— Ну, какое ваше дело! Мало вы разве и так мужиков наградили! И то говорят: ваш барин
от царя за то милость
получит. И чудно: что вам о мужиках заботиться?
— Да вы спросите, кто медали-то ему выхлопотал! — ведь я же! — Вы меня спросите, что эти медали-то стоят! Может, за каждою не один месяц, высуня язык, бегал… а он с грибками да с маслицем! Конечно, я за большим не гонюсь… Слава богу! сам
от царя жалованье
получаю… ну, частная работишка тоже есть… Сыт, одет… А все-таки, как подумаешь: этакой аспид, а на даровщину все норовит! Да еще и притесняет! Чуть позамешкаешься — уж он и тово… голос подает: распорядись… Разве я слуга… помилуйте!
Наконец Иоанн встал. Все царедворцы зашумели, как пчелы, потревоженные в улье. Кто только мог, поднялся на ноги, и все поочередно стали подходить к
царю,
получать от него сушеные сливы, которыми он наделял братию из собственных рук.
Воротились мы в домы и долго ждали, не передумает ли
царь, не вернется ли? Проходит неделя,
получает высокопреосвященный грамоту; пишет государь, что я-де
от великой жалости сердца, не хотя ваших изменных дел терпеть, оставляю мои государства и еду-де куда бог укажет путь мне! Как пронеслася эта весть, зачался вопль на Москве: «Бросил нас батюшка-царь! Кто теперь будет над нами государить!»
— Когда узнала о казни Дружины Андреича, батюшка; когда
получили в монастыре синодик
от царя, с именами всех казненных и с указом молиться за их упокой; накануне того самого дня, как я к ней приехал.
— Бога чтить, это — первое, а потом — старших, которые
от самих
царей отличие
получили, помещиков, например.
Так, в 1694 году в Архангельске,
получивши от Виниуса известие о том, что в Москве много было пожаров в отсутствие
царя, Петр ответное письмо свое начинает известием о новом корабле, который спущен и «Марсовым ладаном окурен; в том же курении и Бахус припочтен был довольно».
А мордовски старики,
от белого
царя казну
получивши, после моляна судили-рядили: что бы белому
царю дать, что б великому государю в дар
от мордвы послать.
Как Ермий задумал, так он и сделал по своему рассуждению.
Царю Феодосию он ни на что не жаловался и никого перед ним не обвинял, а только просился отставить его
от дел.
Царь уговаривал Ермия остаться при должности, но потом отпустил. Ермий
получил полную отставку («отложи
от себя всяку власть»). А в это же самое время скончалась жена Ермия, и бывший вельможа, оставшись один, начал рассуждать еще иначе...
Относительно их не вырвешь так легко решения
от грозного
царя даже во время припадка, а если и
получишь его, то
царь, придя в себя, может одуматься и тогда придется ему представлять несомненные доказательства, которые он будет взвешивать и рассматривать с присущею ему подозрительностью.
Среди казаков-победителей пошло ликование — все
получили награды деньгами и сукнами, чувствовали себя обновленными
от тяготевших на них прежних вин и жаждали еще послужить царю-батюшке.
— Школьное умствование, вылупившееся из засиженного яйца какой-нибудь ученой вороны! Налетит шведский лев [Шведский лев — имеется в виду шведский король Карл XII (на гербе Швеции — изображение льва).], и в могучей лапе замрет ее вещательное карканье!
От библиотекаря московского патриарха ступени ведут выше и выше; смею ли спросить: не удостоится ли и
царь получить от вас какую-нибудь цидулку?
Неистовые, рассвирепевшие опричники,
получив от своего не менее неистового начальника страшное приказание, освященное именем
царя, бросились на безоружные толпы народа и начали убивать, не разбирая ни пола, ни возраста; сотни живых людей утонули в реке, брошенные туда извергами, с привязанными на шею камнями или обезображенными трупами своих же сограждан.