Неточные совпадения
Потом «фрачники» появились
в загородных ресторанах. Расчеты с буфетом производились марками. Каждый из половых
получал утром из
кассы на 25 рублей медных марок, от 3 рублей до 5 копеек штука, и, передавая заказ гостя, вносил их за кушанье, а затем обменивал марки на
деньги, полученные от гостя.
Я подружился с Григорьевым, тогда еще молодым человеком, воспитанным и образованным самоучкой. Жена его, вполне интеллигентная, стояла за
кассой,
получая деньги и гремя трактирными медными марками —
деньгами, которые выбрасывали из «лопаточников» (бумажников) юркие ярославцы-половые
в белых рубашках.
Каждый московский театр имел свою публику. Самая требовательная и строгая публика была
в Малом театре. На первых представлениях всегда бывали одни и те же строгие, истинные любители искусства. Люди, повидавшие все лучшее за границей, они
в состоянии были заплатить огромные
деньги барышникам или при помощи связей и знакомств
получить билеты из
кассы.
Из-за этого и сам трактирщик Кулаков меня подобострастно принимал, а уж Семка прямо
в нитку передо мною тянулся. Он первым делом заявил мне, что теперь служит на отчете, а хозяин живет
в своем имении и редко приезжает. Рассказывал о старых общих знакомых — кто сослан, кто на высидке, кто где «дельце обделал». Во время рассказа он на минутку отрывался к
кассе получать деньги.
Полояров распоряжался
кассой и вообще был главным администратором коммуны. Раз
в месяц он обязан был
в общем собрании представлять членам-общежителям отчет во всех приходах и по всем расходам, употребленным на общие нужды. Потому у Ардальона чаще и больше, чем у других, водились
деньги.
В крайнем же случае он всегда обращался либо к Сусанне, либо к князю Сапово-Неплохово с просьбой дать
в долг на имя коммуны, и конечно, никогда почти не
получал отказа: делал долг ведь не Ардальон, а коммуна!
Душечка! Через месяц ее маменька была уж моей тещей: так я похорошел! К свадьбе нужны были
деньги, и я взял из
кассы триста рублей. Отчего не взять, если знаешь, что положишь обратно, когда
получишь жалованье? Взял кстати и для Казусова сто рублей… Просил взаймы… Ему нельзя не дать. Он у нас воротила и может каждую минуту спихнуть с места… (Редактор, найдя, что рассказ несколько длинен, вычеркнул,
в ущерб авторскому дивиденду, на этом самом месте восемьдесят три строки.)
— Без всяких «но». Арестант Сиротинин категорически отказался заявлять на кого-либо подозрение
в краже
денег из
кассы, признал, что действительно
получал от вашего сына ключ от нее, следовательно, ни
в каких очных ставках надобности не предвидится…
— Иди отсюда… Не оскверняй своим присутствием общество честных людей… Сегодня же выезжай из моего дома и не показывайся мне на глаза… Чек на твой капитал, за вычетом растраченных тобою
денег,
получишь завтра
в кассе.
«Ведь времени-то прошло со дня его заведывания всего ничего… Эдак он годика
в два и себя, и меня бы
в трубу выпустил… А теперь не беда… Пополню
кассу из его
денег… сто двадцать тысяч, значит, вычту, а остальные пусть
получает, а затем вот Бог, а вот порог… На домашнего вора не напасешься…»