Неточные совпадения
— Да ведь какие
крестьяне, — отвечал ему на это тоже шепотом Чичиков, — препустой и преничтожный народ, и
половины не стоит.
Не один господин большой руки пожертвовал бы сию же минуту
половину душ
крестьян и
половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок, какой имеет господин средней руки; но то беда, что ни за какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть такого желудка, какой бывает у господина средней руки.
Всё устроилось так, как этого хотел и ожидал Нехлюдов:
крестьяне получили землю процентов на 30 дешевле, чем отдавалась земля в округе; его доход с земли уменьшился почти на
половину, но был с избытком достаточен для Нехлюдова, особенно с прибавлением суммы, которую он получил за проданный лес и которая должна была выручиться за продажу инвентаря.
Огромные земли и леса (до
половины уже сведенные) увлекают
крестьян брать эту res nullius [ничью вещь (лат.)], бесполезно остающуюся.
Около семи часов служили в доме всенощную. Образная, соседние комнаты и коридоры наполнялись молящимися. Не только дворовые были налицо, но приходили и почетнейшие
крестьяне из села. Всенощную служили чинно с миропомазанием, а за нею следовал длинный молебен с водосвятием и чтением трех-четырех акафистов. Служба кончалась поздно, не раньше
половины десятого, после чего наскоро пили чай и спешили в постели.
Обзор нескольких Записок Фонвизина по крестьянскому вопросу в связи с указом 2 апреля 1842 г. в работах: В. И. Семевского «Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой
половине XIX в.» (т. II, 1888, стр. 65 и сл… 85 и сл., 352 и сл., 365 и сл.) и H. М. Дружинина «Государственные
крестьяне и реформы Киселева» (1946, стр. 626).]
Он купил у
крестьян на снос всю барскую стройку,
половину продал, а из другой выбрал материал покрепче и выстроил себе просторную избу.
Земли было, по-видимому, и довольно, но
половина ее находилась под зыбучим болотом, а добрый кусок занимали пески; из остального количества, за наделением
крестьян, на долю помещика приходилось не больше шестидесяти десятин, но и то весьма сомнительного качества.
— Полюбились дедушке моему такие рассказы; и хотя он был человек самой строгой справедливости и ему не нравилось надуванье добродушных башкирцев, но он рассудил, что не дело дурно, а способ его исполнения, и что, поступя честно, можно купить обширную землю за сходную плату, что можно перевесть туда
половину родовых своих
крестьян и переехать самому с семейством, то есть достигнуть главной цели своего намерения; ибо с некоторого времени до того надоели ему беспрестанные ссоры с мелкопоместными своими родственниками за общее владение землей, что бросить свое родимое пепелище, гнездо своих дедов и прадедов, сделалось любимою его мыслию, единственным путем к спокойной жизни, которую он, человек уже не молодой, предпочитал всему.
Нельзя пропустить без внимания промежутка между двумя этими
половинами, то есть сеничек; они также имели свое особое назначение, хотя также не видно было никакой надписи: здесь в летнее время Никита Федорыч производил суд, или, лучше сказать, расправу над провинившимися
крестьянами, порученными его надзору, с истинно безукоризненной справедливостью.
Половина из помещиков, убиваемых своими крепостными (по статистическим данным, их число простирается от шестидесяти до семидесяти в год), погибает вследствие своих эротических подвигов. Процессы по таким поводам редки;
крестьянин знает, что суды не уважат его жалоб; но у него есть топор; он им владеет мастерски и знает это тоже.
В
половине января было уже известие о попытке образования общества трезвости в Курской губернии («Указатель политико-экономический», № 2); к концу января напечатано было известие о подписке не пить вина, предпринятой в Саратове; в начале февраля уведомляли об образовании общества в Балашове; в
половине февраля писали о зароке, данном
крестьянами села Хотуши в Тульской губернии.
О стараниях самого откупа соблазнить
крестьян нечего и говорить. В
половине февраля писали, что откупщики в Виленской губернии ставили сначала восемь грошей за кварту вина вместо прежних четырнадцати; потом вино подешевело в шесть раз; наконец — перед корчмами выставляли иногда даже даровое вино… Ничто не помогало («Русский дневник», № 35). В конце того же месяца сообщались вот какие сведения из Жмуди...
Во всех трех губерниях считается до мильона
крестьян и мещан мужеского пола. Если
половина их отказалась от водки, то и тут выйдет 500 000 человек… Но, по всем известиям, в обществах трезвости гораздо более
половины населения. С этим совершенно сходятся и сведения о количестве вина, проданного и оплаченного акцизом в Ковенской губернии. Вот что напечатано в 96 № «Русского дневника» (8 мая...
Как во сне прошла вторая
половина спектакля для Дуни… Бедные нищие юноша и девушка, по ходу пьесы обращенные феей в королевских детей, скоро, однако, тяготятся своей новой долей. Им скучно без обычного труда, среди роскоши и богатства придворной жизни… Дворцовый этикет с его церемониями скоро надоедает им, и они со слезами бросаются к ногам доброй феи, умоляя ее превратить их снова в бедных
крестьян. И волшебница Дуня исполняет их просьбу.
— Ах, ничего не умею вам сказать: вступался за
крестьян, ходил, болтал свои любимые присказки, что надо бы одну
половину деятелей повесить на жилах другой, и наконец попал в возмутители. Но теперь, говорят, дело уже не совсем для него несчастливо и верно скоро окончится. Но что же вы, что с вами? вы уклоняетесь от ответа.
Известны его капитальные труды: «
Крестьяне при Екатерине II», «Крестьянский вопрос в XVIII и первой
половине XIX века».
Ласковый и обходительный Федор Дмитриевич, не только удачно излечивший некоторых болящих
крестьян, которых по годам мазал Финогеныч, но и входивший в нужды населения, вскоре сделался добрым гением села, особенно женской его
половины.
В переднем отделении обширной ставки, с полумесяцем наверху, разделенной поперек на две
половины, сидел в деревянных складных креслах, какие видим еще ныне в домах наших зажиточных
крестьян или в так называемых английских садах, мужчина пожилых лет, высокого роста, сильно сложенный.
В дверях комнаты, служившей кабинетом Караулову — Федор Дмитриевич занимал
половину избы одного из богатых
крестьян села — показался денщик, бравый парень с плутоватыми глазами, какими часто обладает русский солдат, но которые далеко не служат признаком нечестной натуры, а лишь врожденной сметливости и вымуштрованной ловкости.
Вольдемар задумался. Он догадывался, что пришедшие в Менцен шведы принадлежали отряду, вышедшему из Мариенбурга вследствие путешествий цейгмейстера Вульфа; он знал также, что русский отряд должен был вскорости явиться под Менцен, чтобы не допустить крота возвратиться в свою нору, и спросил
крестьянина, не слыхать ли об зеленых? Долго ждал он ответа. Латышу и разговор был в тяжелый труд. Выручить его решилась наконец его нежная
половина и верная помощница.
— Mais si jamais il fut écrit dans les decrets de la Divine Providence, [Но если бы предназначено было божественным провидением,] — сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, — que ma dinastie dût cesser de régner sur le trône de mes ancêtres, alors, après avoir épuisé tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croître la barbe jusqu’ici (государь показал рукой на
половину груди), et j’irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutôt, que de signer la honte de ma patrie et de ma chère nation, dont je sais apprécier les sacrifices!.. [чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор, и скорее пойду есть один картофель с последним из моих
крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..]