Неточные совпадения
Указав кучеру место
под навесом на
большом, чистом и прибранном новом дворе с обгоревшими сохами, старик попросил Левина в горницу.
Деревянный, потемневший трактир принял Чичикова
под свой узенький гостеприимный
навес на деревянных выточенных столбиках, похожих на старинные церковные подсвечники. Трактир был что-то вроде русской избы, несколько в
большем размере. Резные узорочные карнизы из свежего дерева вокруг окон и
под крышей резко и живо пестрили темные его стены; на ставнях были нарисованы кувшины с цветами.
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на террасу,
под навес маркизы; возле перил, на столе, между
большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила...
Да, она была там, сидела на спинке чугунной садовой скамьи,
под навесом кустов. Измятая темнотой тонкая фигурка девочки бесформенно сжалась, и было в ней нечто отдаленно напоминавшее
большую белую птицу.
Под навесом стояли две лошади, тут же хрюкала свинья с поросенком и бродила наседка с цыплятами. Поодаль стояло несколько тачек и
большая телега.
Дом американского консула Каннингама, который в то же время и представитель здесь знаменитого американского торгового дома Россель и Ко, один из лучших в Шанхае. Постройка такого дома обходится ‹в› 50 тысяч долларов. Кругом его парк, или, вернее, двор с деревьями. Широкая веранда опирается на красивую колоннаду. Летом, должно быть, прохладно: солнце не ударяет в стекла, защищаемые посредством жалюзи. В подъезде,
под навесом балкона, стояла
большая пушка, направленная на улицу.
На подъезде, обтянутом коленкоровым
навесом, горели шкалики. Толпа на улице встречала приезжающих и приходящих на маскарад критическими замечаниями, по
большей части неодобрительными, тем более, что на улице,
под верхнею одеждою гостей, костюмы были почти не видны, и толпа судила преимущественно по наитию. Городовые на улице охраняли порядок с достаточным усердием, а в зале были в качестве гостей исправник и становой пристав.
Надо полагать, что такие причины встретились у Захара и Гришки, потому что часов около восьми вечера, в то время как буря была во всей своей силе, оба они вышли на площадку. Им нечего было, однако ж, беспокоиться о
большой лодке, она, сколько известно, давным-давно красовалась на заднем дворе «Расставанья»; верши также спокойно лежали в защите от непогоды
под всевмещающими
навесами комаревского целовальника. При всем том Захар и Гришка спешили к реке.
Минуту спустя животное стояло
под навесами в одном из задних углов, неподалеку от
большой лодки.
Все еще по временам всхлипывая, он поднялся с земли и пересел
под навес. Выстрел, действительно, не вызвал на дачах никакого движения, и собачий лай, поднявшийся сначала более не возобновлялся. Товарищ Прошки присел с ним рядом. Он был озадачен слабостью Прошки. Не обладая
большим запасом утешительных слов, он ничего не сказал, но, кажется его молчание на этот раз имело сочувственный характер.
Ну, думаю себе, может, ночевать станут. Да и то: ночью редко меня посылали;
больше сам хозяин либо сын да работник. Стал я опять дремать, да вдруг слышу: Безрукой с хозяином тихонько
под навесом разговаривают.
Вся московская жизнь представлялась мне ярко, живо, со всей пустою шумливостью и деятельностью без цели; я почти знал, что делается вот
под этой зеленой крышею
большого дома, на который Москва не позволяет дунуть ветру, и
под дощатым
навесом этой хижины, которую Москва толкает в реку.
Сколько переслушал я его рассказов, сидя с ним в пахучей тени, на сухой и гладкой траве,
под навесом серебристых тополей, или в камышах над прудом, на крупном и сыроватом песку обвалившегося берега, из которого, странно сплетаясь, как
большие черные жилы, как змеи, как выходцы подземного царства, торчали узловатые коренья!
Только у лавчонок
под навесом банановых листьев, лавчонок, носящих громкие названия, вроде «Bazar Lionnais» или «Magasin de Paris» [«Лионский базар» или «Парижский магазин» (франц.)], да и у разных «кафе» с такими же названиями и в таких же анамитских домишках встречались солдаты в своей тропической форме, — куртке, белых штанах и в
больших анамитских соломенных шляпах, похожих на опрокинутые тазы с конусообразной верхушкой, — покупавшие табак «miсарorale» [Низкосортный табак (итал.)] или сидевшие у столиков за стаканами вермута или абсента, разведенного водой.
Коляска остановилась у
большой сакли деда, приютившейся на самом краю аула,
под навесом скалы, созданным самой природой, словно позаботившейся об охранении ее плоской кровли от горных дождей.
Она была «порядочная», без сомнения, держала себя совсем прилично, хотя и смело, и одета была чудесно. До сих пор он помнит черную
большую шляпу с яркими цветами, покрытую кружевом, откуда, точно из-под
навеса, глядели ее глаза и улыбались ему. Да, сразу начали улыбаться. Он было подумал: она над ним посмеивается, что он сидит таким дураком.
Не
больше пяти минут взяло у него с того места, где он увидал долгушку, до ворот острога. Инвалидный солдатик грузно ходил
под ружьем, донашивая свое кепи, и служитель сидел на скамье
под навесом ворот.
На дворе,
под двумя вычищенными
навесами, сидели за пятью столами 80 человек столующихся: старики вперемежку со старухами за
большими столами на скамейках; дети за маленькими столиками на чурбачках с перекинутыми тесинами.