Неточные совпадения
Служивого задергало.
Опершись на Устиньюшку,
Он
поднял ногу
левуюИ стал ее раскачивать,
Как гирю на весу;
Проделал то же с правою,
Ругнулся: «Жизнь проклятая!» —
И вдруг на обе стал.
«Теперь сходитесь».
Хладнокровно,
Еще не целя, два врага
Походкой твердой, тихо, ровно
Четыре перешли шага,
Четыре смертные ступени.
Свой пистолет тогда Евгений,
Не преставая наступать,
Стал первый тихо
подымать.
Вот пять шагов еще ступили,
И Ленский, жмуря
левый глаз,
Стал также целить — но как раз
Онегин выстрелил… Пробили
Часы урочные: поэт
Роняет молча пистолет.
Вдруг она облокотилась правою рукой о перила,
подняла правую ногу и замахнула ее за решетку, затем
левую, и бросилась в канаву.
Вздурился
Лев,
Престрашный
поднял рёв,
Скрежещет в ярости зубами
И землю он дерёт когтями.
Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив
левую руку в карман и постепенно
поднимая дуло пистолета… «Он мне прямо в нос целит, — подумал Базаров, — и как щурится старательно, разбойник! Однако это неприятное ощущение. Стану смотреть на цепочку его часов…» Что-то резко зыкнуло около самого уха Базарова, и в то же мгновенье раздался выстрел. «Слышал, стало быть ничего», — успело мелькнуть в его голове. Он ступил еще раз и, не целясь, подавил пружинку.
Лодка описала угол от берега к берегу, потом еще угол, мужик медленно опустил
левую руку, так же медленно
поднял правую с багром в ней.
Но звонарь, отталкивая людей
левой рукой,
поднял в небо свирепые глаза и, широко размахивая правой, трижды перекрестил дорогу.
— Шш! — зашипел Лютов, передвинув саблю за спину, где она повисла, точно хвост. Он стиснул зубы, на лице его вздулись костяные желваки, пот блестел на виске, и
левая нога вздрагивала под кафтаном. За ним стоял полосатый арлекин, детски положив подбородок на плечо Лютова,
подняв руку выше головы, сжимая и разжимая пальцы.
Лютов стоял, предостерегающе
подняв правую руку, крепко растирая
левой неровно отросшую бородку. Макаров, сидя у стола, сосредоточенно намазывал икрою калач. Клим Самгин, на диване, улыбался, ожидая неприличного и смешного.
Известный адвокат долго не соглашался порадовать людей своим талантом оратора, но, наконец, встал, поправил
левой рукой полуседые вихры, утвердил руку на жилете, против сердца, и, высоко
подняв правую, с бокалом в ней, начал фразой на латинском языке, — она потонула в шуме, еще не прекращенном.
Самгин чувствовал себя в потоке мелких мыслей, они проносились, как пыльный ветер по комнате, в которой открыты окна и двери. Он подумал, что лицо Марины мало подвижно, яркие губы ее улыбаются всегда снисходительно и насмешливо; главное в этом лице — игра бровей, она
поднимает и опускает их, то — обе сразу, то — одну правую, и тогда
левый глаз ее блестит хитро. То, что говорит Марина, не так заразительно, как мотив: почему она так говорит?
И Ольга не справлялась,
поднимет ли страстный друг ее перчатку, если б она бросила ее в пасть ко
льву, бросится ли для нее в бездну, лишь бы она видела симптомы этой страсти, лишь бы он оставался верен идеалу мужчины, и притом мужчины, просыпающегося чрез нее к жизни, лишь бы от луча ее взгляда, от ее улыбки горел огонь бодрости в нем и он не переставал бы видеть в ней цель жизни.
Солдаты брякнули ружьями, арестанты, сняв шапки, некоторые
левыми руками, стали креститься, провожавшие что-то прокричали, что-то прокричали в ответ арестанты, среди женщин поднялся вой, и партия, окруженная солдатами в белых кителях, тронулась,
подымая пыль связанными цепями ногами.
Смердяков, смотревший в землю и игравший опять носочком правой ноги, поставил правую ногу на место, вместо нее выставил вперед
левую,
поднял голову и, усмехнувшись, произнес...
Бедный лев-бык, ступай на свой hard labour, [каторжный труд (англ.).] тащи плуг,
подымай молот.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только
поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком
полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Он хотел подняться, но только застонал, —
левая нога, которою он ударил Спирьку, была точно чужая, а страшная боль в лодыжке заставила его застонать. Самойло Евтихыч пал ничком, его окружили и начали
поднимать.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос к самой земле; как, по мере того как она подбирается к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко
подняв на правой руке ястреба, а
левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
— Сначала вы мне скажете о причинах, побудивших короля французского взять крест, — сказал он,
поднимая брови и указывая пальцем на чернильницу, — потом объясните мне общие характеристические черты этого похода, — прибавил он, делая всей кистью движение такое, как будто хотел поймать что-нибудь, — и, наконец, влияние этого похода на европейские государства вообще, — сказал он, ударяя тетрадями по
левой стороне стола, — и на французское королевство в особенности, — заключил он, ударяя по правой стороне стола и склоняя голову направо.
Мать, закрыв окно, медленно опустилась на стул. Но сознание опасности, грозившей сыну, быстро
подняло ее на ноги, она живо оделась, зачем-то плотно окутала голову шалью и побежала к Феде Мазину, — он был болен и не работал. Когда она пришла к нему, он сидел под окном, читая книгу, и качал
левой рукой правую, оттопырив большой палец. Узнав новость, он быстро вскочил, его лицо побледнело.
Над правой бровью был глубокий шрам, он немного
поднимал бровь кверху, казалось, что и правое ухо у нее выше
левого; это придавало ее лицу такое выражение, как будто она всегда пугливо прислушивалась.
Она пошла домой. Было ей жалко чего-то, на сердце лежало нечто горькое, досадное. Когда она входила с поля в улицу, дорогу ей перерезал извозчик.
Подняв голову, она увидала в пролетке молодого человека с светлыми усами и бледным, усталым лицом. Он тоже посмотрел на нее. Сидел он косо, и, должно быть, от этого правое плечо у него было выше
левого.
А внизу — образно изогнутая спина, прозрачно колыхающиеся от гнева или от волнения крылья-уши.
Поднявши вверх правую руку и беспомощно вытянув назад
левую — как больное, подбитое крыло, он подпрыгивал вверх — сорвать бумажку — и не мог, не хватало вот столько.
Потом
поднял вверх
левую бровь, бровью подмигнул на стену, где висело «Мефи».
— Да, я потом вас позову, — сказала Вера и сейчас же вынула из маленького бокового кармана кофточки большую красную розу,
подняла немного вверх
левой рукой голову трупа, а правой рукой положила ему под шею цветок.
Так мучился он, трепеща пред неизбежностью замысла и от своей нерешительности. Наконец взял свечу и опять подошел к дверям, приподняв и приготовив револьвер;
левою же рукой, в которой держал свечу, налег на ручку замка. Но вышло неловко: ручка щелкнула, призошел звук и скрип. «Прямо выстрелит!» — мелькнуло у Петра Степановича. Изо всей силы толкнул он ногой дверь,
поднял свечу и выставил револьвер; но ни выстрела, ни крика… В комнате никого не было.
Он вдруг уронил крошечный сак, который держал в своей
левой руке. Впрочем, это был не сак, а какая-то коробочка, или, вернее, какой-то портфельчик, или, еще лучше, ридикюльчик, вроде старинных дамских ридикюлей, впрочем не знаю, что это было, но знаю только, что я, кажется, бросился его
поднимать.
Велика злоба князя мира сего, — продолжал Иоанн,
подняв очи к небу, — он, подобно
льву рыкающему, ходит вокруг, ищуще пожрати мя, и даже в синклите моем находит усердных слуг себе.
Затем нагнулся, взял правой рукой стакан, а
левой начал через шею тянуть вниз полотенце,
поднимая, таким образом, как на блоке, правую руку со стаканом прямо ко рту.
Как я пробормотал сцену, уж не помню; подходит он ко мне, лица человеческого нет, зверь зверем; взял меня
левой рукой за ворот,
поднял на воздух; а правой как размахнется да кулаком меня по затылку как хватит…
То
поднимет руки вверх, то опустит их, то перегнет стан на правый бок, то на
левый, то вдруг быстро перевернется, как будто хочет сказать: а вот не поймаешь!
По лестнице на чердак Матица шла впереди Ильи. Она становила на ступеньки сначала правую ногу и потом, густо вздыхая, медленно
поднимала кверху
левую. Илья шёл за нею без мысли и тоже медленно, точно тяжесть скуки мешала ему подниматься так же, как боль — Матице.
Вздохнув, он
поднял кверху
левую руку, а палец правой передвигая по странице, громко начал читать...
Фома тихо зарычал и, прежде чем тот успел отшатнуться от него, правой рукой вцепился в курчавые с проседью волосы усатого человека. Судорожным движением руки он начал раскачивать его голову и все большое, грузное тело, а
левую руку
поднял вверх и глухим голосом приговаривал в такт трепки...
Долинский сделал шаг вперед и
поднял с пыльной дороги небольшую серую птичку, за ножку которой волокся пук завялой
полевой травы и не давал ей ни хода, ни полета. Дорушка взяла из рук Долинского птичку, села на дернистый край дорожки и стала распутывать сбившуюся траву. Птичка с сомлевшей ножкой тихо лежала на белой руке Доры и смотрела на нее своими круглыми, черными глазками.
— Павел, вставай! —
поднимая его за
левую руку, сказал Луговский.
«Убью!» — кричит. Схватил он
левой рукой барина за горло, а нож высоко таково
поднял, и видел я сам, как со всего размаха засадил в барина. Закричал я — а встать не могу, и все побледнели, все, как я. Видят — а не могут встать. Известно, кто к Пашке каторжному подступится! Поди, на душе у его не один грех кровавый! Одно слово — сибиряк…
— Какой я
лев, — скромно возразил тот, но вряд ли, впрочем, в настоящие минуты не считал себя
львом, потому что очень топорщился и
поднимал голову как только мог высоко.
Набрав в легкие воздуху,
подняли молчащее тяжелое тело и двинулись в том же порядке: Андрей Иваныч, менее сильный, нес ноги и продирался сквозь чащу, Саша нес, задыхаясь, тяжелое, выскользающее туловище; и опять трепалась на
левой руке безвольная и беспамятная, словно мертвая, голова.
— Назад! — крикнул Щукин и стал пятиться,
левой рукою отдавливая Полайтиса и
поднимая правою револьвер.
— Помоги! — крикнул Полайтис, и тотчас
левая рука его попала в пасть и хрустнула, правой рукой он, тщетно пытаясь
поднять ее, повез револьвером по земле.
Давыд тоже заметил этот шум — и тоже остановился,
подняв часы в
левой, тряпочку с мелом в правой руке.
Потом, стоя на носу, выставив вперед
левую ногу и опершись на нее, он ритмическими движениями
поднимает то одну, то другую руку, вытягивая вверх сеть.
Зизи и Паф не хотели даже слушать продолжение того, что было дальше на афишке; они оставили свои табуреты и принялись шумно играть, представляя, как будет действовать гуттаперчевый мальчик. Паф снова становился на четвереньки,
подымал, как клоун,
левую ногу и, усиленно пригибая язык к щеке, посматривал на всех своими киргизскими глазками, что всякий раз вызывало восклицание у тети Сони, боявшейся, чтоб кровь не бросилась ему в голову.
За ним с писком побежала бледная регистраторша на высоких заостренных каблуках,
левый каблук у самых дверей с хрустом отвалился, регистраторша качнулась,
подняла ногу и сняла туфлю.
1) Мои собственные деньги, девятьсот шестьдесят фунтов золотом, что под
левой задней ножкой стола,
подняв доску, — всем поровну и без исключения».
Третий Топтыгин был умнее своих тезоименитых предшественников. «Дело-то выходит бросовое! — сказал он себе, прочитав резолюцию
Льва. — Мало напакостишь —
поднимут на смех; много напакостишь — на рогатину
поднимут… Полно, ехать ли уж?»
Из окна виден был двор полицейского правления, убранный истоптанною желтою травою, среди двора стояли,
подняв оглобли к небу, пожарные телеги с бочками и баграми. В открытых дверях конюшен покачивали головами лошади. Одна из них, серая и костлявая, все время вздергивала губу вверх, точно усмехалась усталой усмешкой. Над глазами у нее были глубокие ямы, на
левой передней ноге — черный бинт, было в ней что-то вдовье и лицемерное.
Можете себе, милостивые государи, представить, как я такого дива должен был испугаться! Откуда этот повелительный тихий старичок взялся, и как это мой
Лева сейчас точно смерти был привержен и головы не мог
поднять, и опять сейчас уже вязанку дров несет!
Матрёна упорно утверждала, что на правой, её муж говорил — на
левой и уже дважды крепко ругнул её, но, вовремя вспомнив, что, наливая водку в чашку, жена не
подняла дно бутылки кверху, уступил ей. Потом решили с завтрашнего дня заняться введением у себя чистоты и снова, овеянные чем-то свежим, продолжали беседовать о студенте.