Наконец Манилов
поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке.
Неточные совпадения
Заметьте, что решительно никаких других любезностей за ним не водится; правда, он выкуривает сто
трубок Жукова в день, а играя на биллиарде,
поднимает правую ногу выше головы и, прицеливаясь, неистово ерзает кием по руке, — ну, да ведь до таких достоинств не всякий охотник.
Когда солдат
поднял воротник, чтобы закурить
трубку, Клименко выхватил у него ружье и убил его наповал, потом как ни в чем не бывало вернулся в Александровский пост, где был задержан и вскоре повешен.
Серые, без лучей, лица. Напруженные синие жилы внизу, на воде. Тяжкие, чугунные пласты неба. И так чугунно мне
поднять руку, взять
трубку командного телефона.
Да еще
трубку с вертуном выпустил… Ну, тут уже они, увидав, как вертун с огнем ходит, все как умерли… Огонь погас, а они всё лежат, и только нет-нет один голову
поднимет, да и опять сейчас мордою вниз, а сам только пальцем кивает, зовет меня к себе. Я подошел и говорю...
— Больно уж хлипка, — как на том-то свете станешь терпеть, как в аду-то припекать начнут? — сказал извозчик,
поднимая уголь и закуривая
трубку.
Арестант начинает читать, люди с розгами ждут, а Смекалов даже принагнется с места, руку
подымет,
трубку перестанет курить, ждет известного словца.
Но курить солдатам не пришлось. Только что Авдеев встал и хотел налаживать опять
трубку, как из-за шелеста ветра послышались шаги по дороге. Панов взял ружье и толкнул ногой Никитина. Никитин встал на ноги и
поднял шинель. Поднялся и третий — Бондаренко.
Он сунул
трубку в карман,
поднял пилу, нахлобучил шапку и, не заботясь о товарищах, которые прощались с рыбаком, покинул площадку; минуту спустя толпа прохожих последовала за своим предводителем, который, успев догнать шерстобита, показался на тропинке крутого берега, высоко подымавшегося над избами рыбака.
— Полно, брат, полно! Как тебе не стыдно! — возразил Лежнев,
поднимая с полу
трубку. — Брось! Ну его!..
Втиснутый в металлический футляр, имея свободными только руки, Трама был лишен возможности передвигаться по дну собственными средствами. Он только приказывал по телефону, чтобы его перемещали вместе с паромом вперед, передвигали лебедкой в стороны,
поднимали вверх и опускали. Не отрываясь от телефонной
трубки, Рестуччи повторял его приказания спокойно и повелительно, и казалось, что паром, лебедка и все машины приводились в движение волей невидимого, таинственного подводного человека.
Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние; лошади весело подкатывали под крыльцо, кучер преспокойно слезал с козел и набивал
трубку, как будто бы он приезжал в собственный дом свой; самый лай, который
поднимали флегматические барбосы, бровки и жучки, был приятен моим ушам.
Печорин
поднял голову, — но мог видеть только пунцовый берет и круглую белую божественную ручку с божественным лорнетом, небрежно упавшую на малиновый бархат ложи; несколько раз он пробовал следить за движениями неизвестной, чтобы разглядеть хоть глаз, хоть щечку; напрасно, — раз он так закинул голову назад, что мог бы видеть лоб и глаза… но как назло ему огромная двойная
трубка закрыла всю верхнюю часть ее лица.
Кистер сложил и запечатал письмо, встал, подошел к окну, выкурил
трубку, подумал немного и вернулся к столу. Он достал небольшой листок почтовой бумаги, тщательно обмакнул перо в чернила, но долго не начинал писать, хмурил брови,
поднимал глаза к потолку, кусал конец пера… Наконец, он решился — и в течение четверти часа сочинил следующее послание...
Володя
поднял голову и увидал перед собой молодого человека лет тридцати, в черном сюртуке, поверх которого был передник, в чистом белье и цилиндре, держащего в руке
трубку, из которой струя воды обливала улицы. Это был поливальщик улиц, и с первого взгляда Володя принял его за американца.
Топпи странно посмотрел на Меня, слегка побледнел и долго в молчании выколачивал свою
трубку. Потом поднялся и сказал, не
поднимая глаз...