Дешерт был помещик и нам приходился как-то отдаленно сродни. В нашей семье о нем ходили целые легенды, окружавшие это имя грозой и мраком. Говорили о страшных истязаниях, которым он
подвергал крестьян. Детей у него было много, и они разделялись на любимых и нелюбимых. Последние жили в людской, и, если попадались ему на глаза, он швырял их как собачонок. Жена его, существо бесповоротно забитое, могла только плакать тайком. Одна дочь, красивая девушка с печальными глазами, сбежала из дому. Сын застрелился…
Неточные совпадения
Но, так как из слов его видно, что у него обобран весь скот и, наконец, в деле есть просьбы
крестьян на стеснительные и разорительные действия наследников, то обстоятельство это подлежит особому исследованию — и виновных
подвергнуть строжайшей ответственности, потому что усилие их представить недальнего человека за сумасшедшего, с тем чтоб засадить его в дом умалишенных и самим между тем расхищать и разорять его достояние, по-моему, поступок, совершенно равносильный воровству, посягательству на жизнь и даже грабежу.
Требуют, чтобы я дал заключение, что следует ли
крестьян подвергать уплате в казну за неправильное владение, и, конечно, мое мнение должно состоять в том, что следует!
Они, например, вдруг вообразят, что надо спасать
крестьян от произвола помещиков: и знать того не хотят, что никакого произвола тут нет, что права помещиков строго определены законом и должны быть неприкосновенны, пока законы эти существуют, и что восстановить
крестьян собственно против этого произвола, значит, не избавивши их от помещика,
подвергнуть еще наказанию по закону.