— Своевременно узнаете, — спокойно возразил Полояров. — Нам нужно будет
поговорить ладком, по-божьи, чтобы толком кончить. Прикажите-ка никого не принимать, пока я здесь.
— Ну, нет, дудки! Стригут овец да баранов, а я не дамся! — расхохоталась беспечно девочка. — Да бросьте все это «завтра» вспоминать, девицы… Лучше сядем рядком да
поговорим ладком. Хотите, расскажу про Венецию лучше?
— Нельзя так, Ваня! — гораздо мягче заговорила она. — Ну… встань, сядь сюда…
Поговорим ладком. У меня есть еще полчаса свободных… Ты не возмущайся — я не могу манкировать этой репетицией. Она вроде генеральной.
Неточные совпадения
— Слушай-ка ты меня! — уговаривала ее Акулина. — Все равно тебе не миновать замуж за него выходить, так вот что ты сделай: сходи ужо к нему, да и
поговори с ним
ладком. Каковы у него старики, хорошо ли живут, простят ли тебя, нет ли в доме снох, зятевей. Да и к нему самому подластись. Он только ростом невелик, а мальчишечка — ничего.
— Перестань молоть! — оговаривала его старая Маремьяна. — Не везде в задор да волчьим зубом, а мирком да
ладком, пожалуй, лучше… Так ведь я
говорю, сват — большая родня?
— Ну, так вот, стало быть, Антон Велерьяныч, надобно нам
ладком об делах
поговорить!
— Еще бабушка-то надвое сказала, —
говорил Родион Антоныч жалившимся общественникам. — Вы бы мирком да
ладком лучше старались…
— Нет, об этом надо
ладком поговорить — приходи как-нибудь ко мне, а теперь некогда, другие дела есть… А что, Кузьмовна, кабы ты эти дела-то оставила? — прибавил я как будто стороною.
Иван Иваныч. Заместитель подсудимого! вы не имеете права тормозить правосудие! (К головастикам.) Постойте! в чем же, однако, вы признаете себя виновными, господа? Кажется, никто вас не обвиняет… Живете вы смирно, не уклоняетесь; ни вы никого не трогаете, ни вас никто не трогает…
ладком да мирком — так ли я
говорю? (В сторону.) Однако эти пироги… (Расстегивает потихоньку еще несколько пуговиц.) Ну-с, так рассказывайте: что вам по делу известно?
Порфиша вскинул глазами в потолок и грустно покачал головою, словно бы
говорил: «а-а-ах! дела! дела! и нужно же милого друга маменьку так беспокоить! сидели бы все смирно,
ладком да мирком — ничего бы этого не было, и маменька бы не гневалась… а-а-ах, дела, дела!» Но Арине Петровне, как женщине, не терпящей, чтобы течение ее мыслей было чем бы то ни было прерываемо, движение Порфиши не понравилось.
А вы, молодцы, смирненько посидите да
ладком между собою
поговорите, а я, старуха, послушаю да полюбуюсь на вас!