Неточные совпадения
— Зачем я еду? —
повторил он, глядя ей прямо в глаза. — Вы знаете, я еду
для того, чтобы быть там, где вы, — сказал он, — я не могу иначе.
— Ни слова больше, —
повторила она, и с странным
для него выражением холодного отчаяния на лице она рассталась с ним.
— Любовь… —
повторила она медленно, внутренним голосом, и вдруг, в то же время, как она отцепила кружево, прибавила: — Я оттого и не люблю этого слова, что оно
для меня слишком много значит, больше гораздо, чем вы можете понять, — и она взглянула ему в лицо. — До свиданья!
— Да, и
повторяю, что человек, который попрекает меня, что он всем пожертвовал
для меня, — сказала она, вспоминая слова еще прежней ссоры, — что это хуже, чем нечестный человек, — это человек без сердца.
Навсегда чужие! —
повторила она опять с особенным значением это страшное
для нее слово.
— Очень, очень рада, —
повторила она, и в устах ее
для Левина эти простые слова почему-то получили особенное значение. — Я вас давно знаю и люблю и по дружбе со Стивой и за вашу жену… я знала ее очень мало времени, но она оставила во мне впечатление прелестного цветка, именно цветка. И она уж скоро будет матерью!
— Ах, я сказал:
для тебя. Более всего
для тебя, — морщась, точно от боли,
повторил он, — потому что я уверен, что большая доля твоего раздражения происходит от неопределенности положения.
«А мне пусть их все передерутся, — думал Хлобуев, выходя. — Афанасий Васильевич не глуп. Он дал мне это порученье, верно, обдумавши. Исполнить его — вот и все». Он стал думать о дороге, в то время, когда Муразов все еще
повторял в себе: «Презагадочный
для меня человек Павел Иванович Чичиков! Ведь если бы с этакой волей и настойчивостью да на доброе дело!»
Никого, никого! —
повторил он тем же голосом и сопроводив его тем движеньем руки, с каким упругий, несокрушимый козак выражает решимость на дело, неслыханное и невозможное
для другого.
Прибавлю еще и
повторю, что, несмотря на всю мою очевидную уверенность, понимаю, что все-таки в теперешнем обвинении моем присутствует некоторый
для меня риск.
Лариса. Что вы говорите! Разве вы забыли? Так я вам опять
повторю все сначала. Я год страдала, год не могла забыть вас, жизнь стала
для меня пуста; я решилась наконец выйти замуж за Карандышева, чуть не за первого встречного. Я думала, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней. Явились вы и говорите: «Брось все, я твой». Разве это не право? Я думала, что ваше слово искренне, что я его выстрадала.
— А теперь
повторяю тебе на прощанье… потому что обманываться нечего: мы прощаемся навсегда, и ты сам это чувствуешь… ты поступил умно;
для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан.
— Лазаря петь! —
повторил Василий Иванович. — Ты, Евгений, не думай, что я хочу, так сказать, разжалобить гостя: вот, мол, мы в каком захолустье живем. Я, напротив, того мнения, что
для человека мыслящего нет захолустья. По крайней мере, я стараюсь, по возможности, не зарасти, как говорится, мохом, не отстать от века.
— Ужасно, — негромко
повторила Вера Петровна, сморщив лиловое лицо. — Это
для кокотки.
Встал и, покачиваясь, шаркая ногами, как старик, ушел. Раньше, чем он вернулся с бутылкой вина, Самгин уверил себя, что сейчас услышит о Марине нечто крайне важное
для него. Безбедов стоя налил чайный стакан, отпил половину и безнадежно, с угрюмой злостью
повторил...
— Им нужно поражение России
для того, чтоб
повторить безумие парижан 871 года.
Варвара молчала, но по глазам ее Самгин видел, что она была бы счастлива, если б он сделал это. И, заставив ее раза два
повторить предложение Анфимьевны, Клим поселился в комнате Лидии и Любаши, оклеенной
для него новыми обоями, уютно обставленной старинной мебелью дяди Хрисанфа.
Вспоминая все это, Клим вдруг услышал в гостиной непонятный, торопливый шорох и тихий гул струн, как будто виолончель Ржиги, отдохнув, вспомнила свое пение вечером и теперь пыталась
повторить его
для самой себя. Эта мысль, необычная
для Клима, мелькнув, уступила место испугу пред непонятным. Он прислушался: было ясно, что звуки родились в гостиной, а не наверху, где иногда, даже поздно ночью, Лидия тревожила струны рояля.
«Осенние листья», — мысленно
повторял Клим, наблюдая непонятных ему людей и находя, что они сдвинуты чем-то со своих естественных позиций. Каждый из них,
для того чтоб быть более ясным, требовал каких-то добавлений, исправлений. И таких людей мелькало пред ним все больше. Становилось совершенно нестерпимо топтаться в хороводе излишне и утомительно умных.
Казалось, что она затрудненно
повторяет слова поэта, который, невидимо стоя рядом с нею, неслышно
для других подсказывает ей пряные слова.
— Почему? —
повторила она и быстро обернулась к нему с веселым лицом, наслаждаясь тем, что на каждом шагу умеет ставить его в тупик. — А потому, — с расстановкой начала потом, — что вы не спали ночь, писали все
для меня; я тоже эгоистка! Это, во-первых…
— Другие не хуже! — с ужасом
повторил Илья Ильич. — Вот ты до чего договорился! Я теперь буду знать, что я
для тебя все равно, что «другой»!
— Что? —
повторила она, — молод ты, чтоб знать бабушкины проступки. Уж так и быть, изволь, скажу: тогда откупа пошли, а я вздумала велеть пиво варить
для людей, водку гнали дома, не много,
для гостей и
для дворни, а все же запрещено было; мостов не чинила… От меня взятки-то гладки, он и озлобился, видишь! Уж коли кто несчастлив, так, значит, поделом. Проси скорее прощения, а то пропадешь, пойдет все хуже… и…
—
Для какой цели? —
повторила она, — а
для такой, чтоб человек не засыпал и не забывался, а помнил, что над ним кто-нибудь да есть; чтобы он шевелился, оглядывался, думал да заботился. Судьба учит его терпению, делает ему характер, чтоб поворачивался живо, оглядывался на все зорким глазом, не лежал на боку и делал, что каждому определил Господь…
Результат двух этих опытов был
для меня громадный: я узнал положительно, что могу настолько хотеть, что достигну моей цели, а в этом,
повторяю, вся «моя идея»; дальнейшее — все пустяки.
То есть я не стану
повторять гнусной казенщины, обыкновенной в этих объяснениях, что я играл, дескать,
для игры,
для ощущений,
для наслаждений риска, азарта и проч., а вовсе не
для барыша.
— Это сын его, родной его сын! —
повторял он, подводя меня к дамам и не прибавляя, впрочем, ничего больше
для разъяснения.
Я
повторяю: моя идея — это стать Ротшильдом, стать так же богатым, как Ротшильд; не просто богатым, а именно как Ротшильд.
Для чего, зачем, какие я именно преследую цели — об этом будет после. Сперва лишь докажу, что достижение моей цели обеспечено математически.
Повторяю, я вполне отчетливо сознавал тогда то, что обдумывал и что хотел сделать, и так припоминаю и теперь, но
для чего я хотел это сделать — не знаю, совсем не знаю.
Повторю, очень трудно писать по-русски: я вот исписал целых три страницы о том, как я злился всю жизнь за фамилию, а между тем читатель наверно уж вывел, что злюсь-то я именно за то, что я не князь, а просто Долгорукий. Объясняться еще раз и оправдываться было бы
для меня унизительно.
Тут все сбивала меня одна сильная мысль: «Ведь уж ты вывел, что миллионщиком можешь стать непременно, лишь имея соответственно сильный характер; ведь уж ты пробы делал характеру; так покажи себя и здесь: неужели у рулетки нужно больше характеру, чем
для твоей идеи?» — вот что я
повторял себе.
Председатель шептался в это время с членом налево и не слыхал того, что говорила Маслова, но
для того, чтобы показать, что он всё слышал, он
повторил ее последние слова.
Кораблиха налила ей полчашки. Маслова выпила, утерлась и в самом веселом расположении духа,
повторяя сказанные ею слова: «
для смелости», покачивая головой и улыбаясь, пошла зa надзирательницей по коридору.
— То есть не смешной, это ты неправильно. В природе ничего нет смешного, как бы там ни казалось человеку с его предрассудками. Если бы собаки могли рассуждать и критиковать, то наверно бы нашли столько же
для себя смешного, если не гораздо больше, в социальных отношениях между собою людей, их повелителей, — если не гораздо больше; это я
повторяю потому, что я твердо уверен, что глупостей у нас гораздо больше. Это мысль Ракитина, мысль замечательная. Я социалист, Смуров.
Итак, он признался, почему же, опять
повторю это, в предсмертной записке не объявил нам всей правды, зная, что завтра же
для безвинного подсудимого страшный суд?
— Это я
для тебя,
для тебя! Давно приготовил, —
повторил он еще раз, в полноте счастья.
«Непременно, непременно сегодня к вечеру надо вернуться, —
повторял он, трясясь в телеге, — а этого Лягавого, пожалуй, и сюда притащить…
для совершения этого акта…» — так, замирая душою, мечтал Митя, но увы, мечтаниям его слишком не суждено было совершиться по его «плану».
Напротив,
повторяю это, если б он промолчал хоть только об деньгах, а потом убил и присвоил эти деньги себе, то никто бы никогда в целом мире не мог обвинить его по крайней мере в убийстве
для грабежа, ибо денег этих ведь никто, кроме него, не видал, никто не знал, что они существуют в доме.
— То ли еще узрим, то ли еще узрим! —
повторили кругом монахи, но отец Паисий, снова нахмурившись, попросил всех хотя бы до времени вслух о сем не сообщать никому, «пока еще более подтвердится, ибо много в светских легкомыслия, да и случай сей мог произойти естественно», — прибавил он осторожно, как бы
для очистки совести, но почти сам не веруя своей оговорке, что очень хорошо усмотрели и слушавшие.
— Но нет, представьте, что вам очень, очень нужно было бы, чтоб она сделала
для вас что-нибудь, и она сказала бы вам: «если я это сделаю, это будет мучить меня», —
повторили бы вы ваше требование, стали ли бы настаивать?
О царь!
Спроси меня сто раз, сто раз отвечу,
Что я люблю его. При бледном утре
Открыла я избраннику души
Любовь свою и кинулась в объятья.
При блеске дня теперь, при всем народе
В твоих глазах, великий Берендей,
Готова я
для жениха и речи
И ласки те сначала
повторить.
Как-то вечером Матвей, при нас показывая Саше что-то на плотине, поскользнулся и упал в воду с мелкой стороны. Саша перепугался, бросился к нему, когда он вышел, вцепился в него ручонками и
повторял сквозь слезы: «Не ходи, не ходи, ты утонешь!» Никто не думал, что эта детская ласка будет
для Матвея последняя и что в словах Саши заключалось
для него страшное пророчество.
—
Для людей? — спросил Белинский и побледнел. —
Для людей? —
повторил он и бросил свое место. — Где ваши люди? Я им скажу, что они обмануты; всякий открытый порок лучше и человечественнее этого презрения к слабому и необразованному, этого лицемерия, поддерживающего невежество. И вы думаете, что вы свободные люди? На одну вас доску со всеми царями, попами и плантаторами. Прощайте, я не ем постного
для поучения, у меня нет людей!
Помню я, что еще во времена студентские мы раз сидели с Вадимом за рейнвейном, он становился мрачнее и мрачнее и вдруг, со слезами на глазах,
повторил слова Дон Карлоса, повторившего, в свою очередь, слова Юлия Цезаря: «Двадцать три года, и ничего не сделано
для бессмертия!» Его это так огорчило, что он изо всей силы ударил ладонью по зеленой рюмке и глубоко разрезал себе руку.
Ученый язык — язык условный, под титлами, язык стенографированный, временный, пригодный ученикам; содержание спрятано в его алгебраических формулах
для того, чтоб, раскрывая закон, не
повторять сто раз одного и того же.
Хотя я уже говорил об этом предмете в начале настоящей хроники, но думаю, что не лишнее будет вкратце
повторить сказанное, хотя бы в виде предисловия к предстоящей портретной галерее «рабов». [Материал
для этой галереи я беру исключительно в дворовой среде. При этом, конечно, не обещаю, что исчерпаю все разнообразие типов, которыми обиловала малиновецкая дворня, а познакомлю лишь с теми личностями, которые почему-либо прочнее других удержались в моей памяти.]
Повторяю: подобные сцены возобновляются изо дня в день. В этой заглохшей среде, где и смолоду люди не особенно ясно сознают, что нравственно и что безнравственно, в зрелых летах совсем утрачивается всякая чуткость на этот счет. «Житейское дело» — вот ответ, которым определяются и оправдываются все действия, все речи, все помышления. Язык во рту свой, не купленный, а мозги настолько прокоптились, что сделались уже неспособными
для восприятия иных впечатлений, кроме неопрятных…
— А! Глупости, — сказала мать, —
для чего ты
повторяешь глупые слова…
— Да, да, поздравляю, —
повторял Стабровский. — У меня был Прохоров, но я его не принял. Ничего, подождет. Его нужно выдержать. Теперь мы будем предписывать условия. Заметьте, что не в наших интересах топить его окончательно, да я и не люблю этого. Зачем? Тем более что я совсем и не желаю заниматься винокуренным делом… Только статья дохода — не больше того. А
для него это хороший урок.
— Как же это так? —
повторял он. — Ведь вчера еще жива была… Наказывала еще осетра пудового купить
для солки… икряного… А тут вдруг…