Неточные совпадения
— Оторвана? —
повторил Иноков, сел на стул и, сунув шляпу в колени себе, провел ладонью по лицу. — Ну вот, я так и думал, что тут случилась какая-то ерунда. Иначе, конечно, вы не стали бы читать.
Стихи у вас?
Патрон любил цитировать
стихи, часто
повторял строку Надсона: «Наше поколение юности не знает», но особенно пристрастен был к пессимистической лирике Голенищева-Кутузова.
— Я, — говорил он, — я-я-я! — все чаще
повторял он, делая руками движения пловца. — Я написал предисловие… Книга продается у входа… Она — неграмотна. Знает на память около тридцати тысяч
стихов… Я — Больше, чем в Илиаде. Профессор Жданов… Когда я… Профессор Барсов…
— Опять забыл, — сказал он, схватясь за спинку стула Самгина; Турчанинов
повторил, что
стихи забавны, и крепко потер лоб, оглядываясь вокруг, а Безбедов, тряхнув стул, спросил...
— Мы презирали материальную культуру, — выкрикивал он, и казалось, что он
повторяет беззвучные слова Маркова. — Нас гораздо больше забавляло создавать мировую литературу, анархические теории, неподражаемо великолепный балет, писать
стихи, бросать бомбы. Не умея жить, мы научились забавляться… включив террор в число забав…
— Вы мой… мой!.. не говорите мне страшных слов… «Оставь угрозы, свою Тамару не брани», —
повторила она лермонтовский
стих — с томной улыбкой.
В полку они привыкли к некоторым замашкам откровенности, затвердили разные сентенции о неприкосновенности чести, о благородстве, язвительные насмешки над писарями. Младшие из них читали Марлинского и Загоскина, знают на память начало «Кавказского пленника», «Войнаровского» и часто
повторяют затверженные
стихи. Например, иные говорят всякий раз, заставая человека курящим...
— Она умна, —
повторял он, — мила, образованна, на нашего брата и не посмотрит. Ах, боже мой, — прибавил он, вдруг обращаясь ко мне, — вот чудесная мысль, поддержите честь вятского общества, поволочитесь за ней… ну, знаете, вы из Москвы, в ссылке, верно, пишете
стихи, — это вам с неба подарок.
Стремленье выйти в другой мир становилось все сильнее и сильнее, и с тем вместе росло презрение к моей темнице и к ее жестоким часовым, я
повторяла беспрерывно
стихи Чернеца...
При этом он делал рукой движение человека, попавшего в воду и не умеющего плавать. Каждый
стих он заставлял меня
повторять несколько раз и все качал головой.
И с искренним сочувствием
повторяла эти
стихи публика… но время это прошло, и я, к сожалению, должен сказать сухую правду, что повесть трогательного самоубийства не имеет никакого основания; я держал горлинок в клетках; они выводили детей, случалось, что один из пары умирал, а оставшийся в живых очень скоро понимался с новым другом и вместе с ним завивал новое гнездо.
— Горьким пьяницей! —
повторял князь вместе с ней последние слова и уныло покачивал склоненной набок курчавой головой, и оба они старались окончить песню так, чтобы едва уловимый трепет гитарных струн и голоса постепенно
стихали и чтобы нельзя было заметить, когда кончился звук и когда настало молчание.
Забыв свою болезнь и часто возвращающиеся мучительные ее припадки, Чичагов, слушая мое чтение, смеялся самым веселым смехом,
повторяя некоторые
стихи или выражения. «Ну, друг мой, — сказал он мне потом с живым и ясным взглядом, — ты меня так утешил, что теперь мне не надо и приема опиума». Во время страданий, превышающих силы человеческие, он употреблял опиум в маленьких приемах.
Потихоньку я выучил лучшие его стихотворения наизусть. Дело доходило иногда до ссоры, но ненадолго: на мировой мы обыкновенно читали наизусть
стихи того же князя Долгорукова, под названием «Спор». Речь шла о достоинстве солнца и луны. Я восторженно декламировал похвалы солнцу, а Миницкая
повторяла один и тот же
стих, которым заканчивался почти каждый куплет: «Все так, да мне луна милей». Вот как мы это делали...
Резкие, быстрые — острым топором — хореи. О неслыханном преступлении: о кощунственных
стихах, где Благодетель именовался… нет, у меня не поднимается рука
повторить.
— Все равно, это
стихи Державина, которые всегда
повторить приятно! Екатерина! Державин! Имена-то какие, мой друг! часто ли встретишь ты в истории такие сочетания!
мысленно
повторял я чудесные строки и видел эти, очень знакомые мне, едва заметные тропы, видел таинственные следы, которыми примята трава, еще не стряхнувшая капель росы, тяжелых, как ртуть. Полнозвучные строки
стихов запоминались удивительно легко, украшая празднично все, о чем говорили они; это делало меня счастливым, жизнь мою — легкой и приятной,
стихи звучали, как благовест новой жизни. Какое это счастье — быть грамотным!
— Слушай, баточка мой, это я теперь тебе в последнее зачитаю, — и с этим дьякон начал Евангелие от Иоанна. Он прошел четыре главы и, дочитав до главы пятой, стал на одном
стихе и, вздохнув,
повторил дважды великое обещание: «Яко грядет час и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия и, услышавши, оживут».
Двое других жрецов присоединили к первым свои голоса. Это Гор и Анубис оплакивали Озириса, и каждый раз, когда они оканчивали
стих, хор, расположившийся на ступенях лестницы,
повторял его торжественным и печальным мотивом.
О, какое наслаждение испытывал я,
повторяя сладостные
стихи великого поэта, и с каким восторгом слушал меня добрый дядя, конечно не подозревавший, что память его любимца, столь верная по отношению к рифмованной речи, — прорванный мешок по отношению ко всему другому.
Словом, это была та самая Верочка, которая, вбежав как-то в гостиную и застав там сидевшего с матерью известного нашего поэта Тютчева, ни за что не хотела согласиться, что седой этот старичок мог сочинять
стихи; напрасно уверяли мать и сам Тютчев, — Верочка стояла на своем; поглядывая недоверчиво на старика своими большими голубыми глазами, она
повторяла...
По музыке следовало
повторить последние два
стиха, но оглушительный шум заставил актера Сабурова — а может быть, он сделал это и с намереньем (все артисты очень любили Писарева) — не говорить последнего
стиха; как же только шум утих, Сабуров без музыки, громко и выразительно произнес: «И всем наскучил полевой».
Стихи — всегда почти — особенно возбуждали его и настраивали на покаянный лад; иногда,
повторяя строки
стиха, взявшие его за сердце, он размахивал руками и хватался за курчавые волосы, жестоко ругаясь...
Сердюков напрасно употреблял все знакомые ему средства, чтобы уснуть. Считал он до ста и далее,
повторял знакомые
стихи и jus'ы [Здесь: законы (лат.).] из пандектов, старался представить себе блестящую точку и волнующуюся поверхность моря. Но испытанные средства не помогали. Кругом часто и жарко дышали больные груди, и в душной темноте чудилось таинственное присутствие кровожадного и незримого духа, который, как проклятие, поселился в избе лесника.
Завела Устинья плач от лица матери, вопленницы хором
повторяют каждый
стих… Далеко по полю разносятся голосистые причитанья, заглушая тихое пение воскресного тропаря идущими впереди певицами.
Легенда о Великом Инквизиторе: «Настает темная, горячая и «бездыханная севильская ночь». Воздух «лавром и лимоном пахнет»… Юноша Ипполит в «Идиоте» говорит: «Как только солнце покажется и «зазвучит» на небе (кто это сказал в
стихах: «на небе солнце зазвучало»? Бессмысленно, но хорошо!), — так мы и спать». И несколько раз он
повторяет этот образ: «когда солнце взойдет и «зазвучит» на небе».
Поэт был уже на таком взводе, что споткнулся на этом самом
стихе, дальше не пошел, а все
повторял его и должен был наконец сойти постыдно с эстрады.
Папа очень любил
повторять такие
стихи (кажется, Федора Глинки...
Раза два-три выходили"осечки". Вскочит мальчуган, начнет и напутает; класс тихо засмеется. Учитель сейчас остановит. Одна девочка и два мальчика отличались памятью:
повторяли отрывки из басен Крылова в три-четыре
стиха. Тасю это очень заняло. Она тихо спросила у Рубцова, когда он пододвинулся к их окну...
Его лицо принимало выражение то гнева, то удовольствия, то задумчивости, и он, понюхивая, время от времени, табак,
повторял те из
стихов Расина, которые, казалось ему, подходили к образу его действий и намекали на отношения к союзникам, расстраивавшим его планы, тогда как он сам был готов пожертвовать всем для восстановления порядка в Европе, потрясенной французской революцией.
В то самое время, когда Глебовской доканчивал куплет, за оврагом
повторили последний
стих. Он замолчал; Филя перестал играть; все собеседники смотрели друг на друга в изумлении. Кто-то дрожащим, исполненным тоски голосом продолжал петь...
После первой же дозы принятого лекарства, государыня почувствовала некоторое облегчение. По предписанию Грубера, она
повторила прием и боль заметно
стихла.